Убийство Роджера Экройда

Поэтому я от души поздравил мисс Ганетт тем, что ей так успешно удается противостоять злобным сплетникам. Это ненадолго выбило старую деву из колеи, и прежде чем она смогла опомниться, я уже откланялся.

Все еще ломая голову над новыми загадками, я вернулся домой, где в смотровой меня дожидались страждущие.

Опустив, как я думал, последнего больного, я решил перед обедом немного отдохнуть в саду, но внезапно обнаружил, что меня ожидает еще одна пациентка.

Она встала, чтобы поздороваться, и я с изумлением узнал в ней мисс Рассел. Не знаю, почему я так удивился. Должно быть, мне всегда казалось, что у этой дамы железное здоровье, во всяком случае – она определенно выше того, чтобы поддаваться житейским немочам.

Экономка Экройда – женщина статная, красивая, но с весьма непреклонным выражением лица. У нее суровый взгляд и плотно сжатые губы. Будь я младшей горничной или судомойкой, я бы спасался бегством, лишь заслышав ее грозную поступь.

– Добрый день, доктор Шеппард, – сказала мисс Рассел. – Не будете ли вы так добры взглянуть на мое колено?

Я взглянул, но по правде сказать, ровным счетом ничего не увидел. Симптомы мисс Рассел описала так расплывчато и неубедительно, что будь на ее месте женщина менее безукоризненной репутации, я заподозрил бы, что она симулирует. На мгновение мне пришло в голову, что экономка явилась ко мне с выдуманным недугом, чтобы расспросить про смерть миссис Феррарс, но я тут же убедился в своей ошибке. Мисс Рассел лишь мельком упомянула о случившейся трагедии. И все же она явно хотела задержаться и о чем‑то поговорить.

– Что ж, доктор, спасибо за мазь, – сказала она наконец. – Не то, чтобы я и впрямь надеялась, что она хоть как‑то поможет.

Я тоже очень в этом сомневался, но по долгу службы выразил протест. Уж во всяком случае никакого вреда мазь не принесет, а врач обязан защищать свои средства производства.

– Не верю я во все эти медикаменты. – Мисс Рассел окинула пренебрежительным взглядом полки с пузырьками и склянками. – А сколько бед могут натворить наркотики! Скажем, пристрастие к кокаину.

– Ну, если вы об этом…

– Это очень распространенная привычка в высшем обществе!

Не сомневаясь, что в осведомленности насчет пороков аристократии мисс Рассел даст мне сто очков вперед, я и не пытался спорить.

– Вы мне вот что скажите, доктор, – не унималась мисс Рассел. – Предположим, человек и вправду стал наркоманом. Его можно как‑то вылечить?

На такой вопрос в двух словах не ответишь, пришлось прочитать краткую лекцию на тему зависимости организма от алкалоидов и опиатов. Экономка слушала так внимательно, что я вернулся к прежним подозрениям насчет миссис Феррарс.

– А вот если взять, к примеру, веронал… – закинул я удочку.

Но веронал мисс Рассел ничуть не интересовал. Она быстро сменила тему и спросила, действительно ли существуют редкостные яды, которые нельзя обнаружить при вскрытии.

– Ага! Значит, вы почитываете детективы! – констатировал я.

Она призналась, что да.

– Во множестве детективных романов упоминаются редкие яды – преимущественно, южноамериканского происхождения. – сказал я. – К примеру, какое‑то затерянное в джунглях племя дикарей смазывает таким веществом свои стрелы. Смерть мгновенна, и наша наука бессильна обнаружить причину. Вы имели в виду что‑то подобное?

– Да. Такое и в самом деле возможно?

Я с сожалением покачал головой.

– Боюсь, что нет. Разумеется, существует яд кураре…

Какое‑то время я описывал ей свойства кураре, но она опять утратила интерес к беседе. Спросила только, есть ли у меня шкафчик с редкими ядами, и когда я ответил отрицательно, то, боюсь, весьма упал в ее глазах. Мисс Рассел сказала, что ей уже пора, и я проводил ее до прихожей. Как раз в это время прозвучал гонг к обеду.

Вот уж никогда не заподозрил бы в мисс Рассел поклонницу детективных романов! Забавно было представлять себе, как она распекает провинившуюся горничную, а затем спешит в свою комнату, чтобы углубиться в чтение очередной «Тайны седьмого трупа» или чего‑то в этом роде.

 

Глава 3

Человек, который выращивал кабачки

 

За столом я сказал Кэролайн, что буду ужинать в Фернли. Она нисколько не возражала, наоборот – обрадовалась.

– Отлично. Там ты обо всем разузнаешь. Кстати, что за новые неприятности с Ральфом?

– С Ральфом? – удивился я. – Ничего подобного не слышал.

– Тогда почему он остановился в «Трех вепрях», а не в Фернли‑Парке?

Я ни на секунду не усомнился в правдивости этой информации. Раз Кэролайн так говорит – значит, так и есть.

– Экройд сказал мне, что Ральф в Лондоне, – в изумлении я даже отступил от нерушимого правила: всегда держать полученные сведения при себе.

– Ах вот как! – И я опять увидел, как кончик носа Кэролайн лихорадочно задергался. – Он заселился в «Три вепря» вчера утром, – сказала она. – А прошлым вечером у него было свидание с девушкой.

Меня это ничуть не удивило. Свиданиям с девушками Ральф посвящает большинство своих вечеров. Хотя, конечно, весьма странно, что он приехал для этого в Кингс‑Эббот, променяв круговерть столичных развлечений на наше захолустье.

– Это что же, одна из официанток? – проницательно предположил я.

– В том‑то и дело, что нет. Они встретились не на постоялом дворе. Я не знаю, кто она такая.

(Какое горькое признание из уст Кэролайн!)

– Но я догадываюсь, – продолжала моя неутомимая сестра. – Я терпеливо ждал. – Это его кузина!

– Флора Экройд? – удивленно воскликнул я.

На самом деле Флора Экройд, конечно, не состоит с Ральфом Пейтоном в родстве, но Ральф уже так давно считается сыном и наследником Экройда, что семейные узы как бы подразумевались сами собой.

– Флора Экройд, – торжественно кивнула Кэролайн.

– Но если он хотел ее увидеть, то почему не отправился прямиком в Фернли?

– Тайная помолвка! – с упоением объявила моя сестра. – Старик Экройд даже слышать об этом не хочет, им приходится встречаться украдкой.

В теории Кэролайн имелось немало прорех, но я благоразумно воздержался от критики. Случайное замечание о нашем новом соседе повернуло беседу в другое русло.