Убийство Роджера Экройда

– Что ж, продолжай, – сказал я.

– Как я уже говорила, я шла по лесной тропинке и вдруг услышала голоса. – Кэролайн сделала паузу.

– И что же?

– Один голос принадлежал Ральфу Пейтону – это я сразу поняла. С ним была какая‑то девушка. Разумеется, я не собиралась подслушивать…

– Ну еще бы, – вставил я с откровенной иронией, которую Кэролайн проигнорировала.

– …но не затыкать же мне было уши! Девушка что‑то сказала – я не расслышала, что именно, а Ральф ответил, причем очень сердито. «Моя дорогая девочка, – сказал он. – Разве ты не понимаешь, что старик может оставить меня без гроша в кармане? За последние годы я порядком помотал ему нервы. Из‑за любого пустяка он может сорваться. А нам с тобой позарез нужны деньжата, солнышко. Когда старикан откинет копыта, я буду очень богат. Он, конечно, скряга, но капитал нажил немалый. Я не хочу, чтобы он изменил завещание. Положись на меня и не волнуйся». Вот что он сказал, слово в слово. Я отлично все запомнила. К сожалению, в этот момент у меня под ногой хрустнул какой‑то сучок, они сразу перешли на шепот, а потом вообще ушли. Конечно, гнаться за ними я не могла, так что девушку разглядеть не удалось.

– Представляю, как ты расстроилась, – посочувствовал я. – И, конечно, ты поспешила в «Три вепря», там внезапно ощутила слабость и попросила стаканчик бренди, а заодно проверила, на месте ли обе официантки?

– Это была не официантка, – без колебаний произнесла Кэролайн. – Вообще‑то я почти уверена, что это была Флора Экройд, вот только…

– Только это не имеет смысла, – согласился я.

– Но если это не Флора, то кто?

Сестра стремительно пробежалась по мысленному списку всех девиц, обитавших в округе, поочередно выдвигая доводы за и против.

Когда она замолчала, чтобы перевести дух, я пробормотал что‑то о срочном визите к пациенту и выскользнул из дома.

Я собирался тайком наведаться в «Три вепря». Скорее всего, Ральф Пейтон уже вернулся туда.

Я очень хорошо знал Ральфа – пожалуй, лучше, чем любой из обитателей Кингс‑Эббота. Возможно, близкое знакомство с его матерью помогло мне понять кое‑какие черты его характера, которые ставили в тупик остальных. В определенном смысле он был жертвой наследственности. И хотя ему не передалась пагубная склонность матери, слабоволие стало его проклятием. Мой новый приятель сегодня днем совершенно справедливо заметил, что Ральф необычайно хорош собой. Шести футов ростом и безукоризненного сложения, с изяществом во всех движениях, темноволосый, как и его мать, смуглое лицо в любую минуту готово озариться улыбкой. Ральф Пейтон был рожден завоевывать симпатии окружающих стремительно и без всяких усилий. И хотя он был самовлюбленным шалопаем, причем довольно беспринципным, его удивительное обаяние и приятные манеры обеспечили ему множество преданных друзей. Могу ли я что‑нибудь сделать для мальчика? Я полагал, что могу.

Наведя справки в «Трех вепрях» я узнал, что капитан Пейтон только что пришел, и, попросив не докладывать обо мне, поднялся в его номер. В какой‑то момент, вспомнив все, что я видел и слышал, я усомнился, что меня ждет радушный прием, но Ральф тут же развеял мои опасения.

– Ба, да это Шеппард! Как хорошо, что вы пришли! – С протянутой для приветствия рукой он шагнул вперед, милая улыбка осветила его лицо. – Вы единственный человек, с которым мне приятно встретиться в этой адовой дыре.

Я поднял брови.

– А что же могло с вами здесь случиться?

Он засмеялся, но смех был раздраженным.

– Длинная история. Плохи мои дела, доктор. Может, выпьем по одной?

– Спасибо, с удовольствием.

Он нажал на кнопку звонка, а вернувшись ко мне, с размаху бросился в кресло.

– Сказать по правде, я чертовски влип. Понятия не имею, как выбраться из этой передряги, – признался он с мрачным видом.

– В чем дело? – сочувственно спросил я.

– Да в чем же еще, как не в моем проклятом отчиме.

– Что же он сделал?

– Вопрос не в том, что он сделал, а в том, что он, вероятнее всего, очень скоро сделает.

Вошел коридорный, и Ральф заказал напитки. Когда слуга удалился, мальчик с подавленным видом скорчился в кресле.

– Все действительно… настолько серьезно? – спросил я, и он кивнул.

– Что ж, я сам во всем виноват, – сказал он с неожиданным спокойствием в голосе.

Услышав этот новый, несвойственный ему серьезный тон, я понял, что на этот раз с мальчиком случилась настоящая беда. Должно произойти что‑то невероятное, чтобы Ральф утратил свое легкомыслие.

– Если я могу чем‑то помочь, – робко начал я.

Но Ральф очень решительно покачал головой.

– Премного вам благодарен, доктор. Но не годится впутывать еще и вас. По этой дорожке мне придется пройти одному.

Он немного помолчал, а затем повторил дрогнувшим голосом:

– Да, придется действовать в одиночку.

 

Глава 4

За ужином в Фернли

 

Был такой чудесный вечер, что до Фернли‑Парка я решил пройтись пешком. Оставалось буквально несколько минут до половины восьмого, когда я нажал на кнопку звонка у парадного входа. Паркер, дворецкий, впустил меня с умопомрачительной быстротой. Я шагнул в большой квадратный холл и пока Паркер помогал мне снять пальто, мимо нас прошел секретарь Экройда, приятный молодой человек по фамилии Реймонд. Очевидно, направлялся в кабинет – в руках он нес целую стопку бумаг.

– Добрый вечер, доктор. Ужинаете с нами? Или это профессиональный визит?

Последний вопрос был явным намеком на мой черный медицинский саквояж, который я поставил на дубовый ларь.

Я объяснил, что одна из моих пациенток в интересном положении и я должен быть готов в экстренному вызову в любую минуту. Реймонд кивнул и пошел дальше, крикнув напоследок через плечо:

– Идите в гостиную, вы же знаете дорогу? Дамы вот‑вот спустятся. А я отнесу бумаги мистеру Экройду и скажу, что вы здесь.

Паркер во время нашего разговора незаметно удалился, так что я остался в холле один. Я поправил галстук перед большим, в полный рост, зеркалом и направился к двери напротив, которая, как я знал, вела в гостиную.