Утопленница
– Тогда ок, – кивнула она. – Расскажи мне что‑нибудь по‑настоящему жуткое. – Она грызла своё яблоко гораздо медленнее меня (я вообще зачастую ем очень быстро), поэтому откусила ещё кусок.
– Однажды ночью я ехала домой с работы. Обычно я езжу на автобусе, ты ведь в курсе? Но в тот день я поехала на машине, потому что, ну, не знаю, мне просто захотелось сесть за руль. И в тот вечер, по пути домой, я проезжала мимо парка и увидела группу из четырёх человек. Они шли вдали от уличных фонарей, под деревьями, где было темнее всего, но всё же я разглядела их вполне отчётливо. Когда я впервые их заметила, то приняла за монахинь, что показалось мне довольно странным. Здесь днём с огнём не найдёшь на улицах монашек. Но затем я поняла, что это явно не монахини.
– Монашки такие жуткие, – пробормотала Абалин, кусая яблоко. – Они меня бесят.
– Я увидела, что на них не рясы, а длинные чёрные плащи с капюшонами, закрывающие головы. Внезапно я поняла, что не вполне уверена в том, что это женщины. С тем же успехом они могли быть и мужчинами, судя по тому, что я могла различить. А потом – да, я понимаю, как это звучит, – мне помнилось, что это вообще не люди.
– Тебе помнилось? Слушай, сейчас вообще никто так не говорит, что им что‑то помнилось.
– Язык и так довольно несовершенное средство общения, – отрезала я. – Поэтому мы должны использовать все слова, которыми располагаем. – На самом деле это была не моя мысль, я просто перефразировала Спенсера Трейси из фильма «Пожнёшь бурю»[1].
Она пожала плечами и произнесла:
– То есть монашки, которые были на самом деле не монашками, возможно, даже не были людьми. Ок, продолжай. – И ещё раз укусила яблоко.
– Я не утверждаю, что они не были людьми. Но на какое‑то мгновение они казались больше похожими на воронов, изо всех сил пытающихся походить на людей. Возможно, они слишком сильно старались, чувствуя себя из‑за этого очень неловко, поэтому я смогла понять, что они в действительности вороны.
Абалин жевала яблоко, сверля меня взглядом. К тому времени она уже была в курсе, зачем я принимаю свои таблетки. Она видела рецептурные флаконы на моей тумбочке, да и я сама кое‑что ей рассказала. Правда, не всё. Я ни словом не обмолвилась о Кэролайн и моей маме, но раскрыла достаточно, чтобы она всё поняла о сложном состоянии моего психического здоровья (подобные фразы доктор Огилви одобряет). Тем не менее в тот день она не сказала, что считает, будто я сошла с ума. Я ожидала от неё такого вердикта, но не дождалась. Она лишь продолжала грызть яблоко и смотреть на меня своими сине‑зелёными глазами цвета пляжного стекла.
– Конечно, я понимаю, что это были не вороны, безусловно. Не знаю, почему мне так показалось. Я думаю, они могли быть викканами[2]. Подозреваю, что в здешних местах обитает несколько ведьм. Возможно, они направлялись на какой‑то ритуал или ведьмовской шабаш, а может, просто на ужин, или что там виккане делают, когда собираются вместе.
– Честно говоря, гораздо интереснее считать, что это были вороны, слишком усердно притворявшиеся людьми, – усмехнулась Абалин. – В этом предположении намного больше жути, чем в каких‑то банальных викканах. Я встречала ведьм и могу смело утверждать, что, в отличие от монашек, ничего жуткого в них отродясь не было. Честно говоря, они, как правило, довольно скучные особы. – Она доела своё яблоко и бросила огрызок так, что он упал в траву рядом с моим.
– Кем бы они ни были, их вид вызвал у меня мурашки.
– Вызвал мурашки? – переспросила она, улыбаясь. – Знаешь, так сейчас тоже никто не говорит.
– Да, – хмыкнула я, легонько и слегка игриво хлопнув её по левому плечу. Она сделала вид, что ей больно, скорчив недовольную мину. Я продолжила: – Они вызвали у меня мурашки, поэтому, оказавшись дома, я заперла все двери на замок и спала той ночью при включённом свете. Впрочем, сон у меня был спокойный, без кошмаров. Я снова искала их следующей ночью и ещё через ночь, но больше ни разу не увидела.
– Ты училась на дому? – неожиданно спросила она, что вызвало у меня лёгкое раздражение, поскольку не имело никакого отношения к моему рассказу о той ночи в парке.
– Почему ты спрашиваешь?
– Если это так, тогда понятно, почему ты используешь такие старомодные слова, как «помнилось» или «мурашки».
– Нет, я училась в школе, – мрачно ответила я. – Я ходила в государственные школы здесь, в Провиденсе, и в Крэнстоне. В основном я их ненавидела и была не очень хорошей ученицей. У меня едва получилось доползти до выпускного класса, и это настоящее чудо, что я смогла его окончить.
– Я ненавидела школу по ряду очевидных причин, но была довольно неплохой ученицей, – призналась Абалин. – Если бы не большая часть других учеников, мне могло бы там понравиться. Но я достойно там отбарабанила. Потом я успешно сдала академические экзамены и даже получила частичную стипендию в Массачусетском технологическом институте.
– Ты училась в Массачусетском технологическом институте?
– Нет. Я выбрала Университет Род‑Айленда, в Кингстоне…
– Я знаю, где находится УРА.
– …потому что стипендия в МТИ была лишь частичной, а оплатить оставшуюся часть мои родители не могли.
Она вновь пожала плечами. Раньше меня раздражало, что Абалин пожимает плечами по поводу и без повода. Как будто ей на всё плевать, либо она не уловила смысл сказанного, хотя я точно знала, что ей всё понятно. Она хотела поступить в Массачусетский технологический институт, чтобы изучать компьютерные технологии и искусственный интеллект, но вместо этого пошла в УРА и изучала биоинформатику. По её словам, это новая отрасль информационных технологий («айти», как она сказала), которая пытается визуально анализировать очень большие объёмы биологических данных – в качестве примера она привела ДНК‑микрочипы и секвенирование. Я никогда не была сильна в биологии, но посмотрела, что это такое. Биоинформатика, я имею в виду.
На секунду я опустила взгляд, вперившись в свои ноги.
– В этой сфере, наверное, можно хорошо заработать, – сказала я наконец. – Но вместо этого ты пишешь обзоры видеоигр за весьма небольшие деньги.
– Я делаю то, что мне нравится, как и ты, например, рисуя свои картины. Я никогда по‑настоящему не увлекалась биоинформатикой. Просто это было хоть какое‑то занятие, благодаря которому я могла сказать своим предкам, что поступила в колледж. Для меня это много значило и ещё больше для моих родителей, поскольку ни один из них не имел высшего образования.
Кэтрин Хепбёрн однажды сказала что‑то вроде: «Занимайся тем, что тебе интересно, и хотя бы один человек на Земле будет счастлив».
[1] «Пожнёшь бурю» («Inherit the Wind», англ.) – американский фильм 1960 г. по одноимённой пьесе Джерома Лоуренса и Роберта Эдвина Ли. Существует также ещё несколько экранизаций.
[2] Викка (Wicca, англ.) – неоязыческая квазирелигия, стала популярна в 1954 году благодаря основателю Джеральду Гарднеру, английскому госслужащему в отставке, назвавшему её тогда «ведовство».
