В Мышином Королевстве
«В смысле?»
«Как у режиссеров постановки».
И почему она подумала, что речь про ссору? Бажена мотнула головой и уточнила:
«Когда?»
«На большой перемене».
Говорить больше было не о чем. Бажена продолжила собираться, еще обдумывая вчерашний скандал, и всерьез побаивалась – а вдруг отстранят от работы? Нет‑нет‑нет, они не могут, это же… Да ничего не доказано! И вообще, в объяснительной все написано: просто поссорились, задели тумбу, опрокинули вазу…
«Да, мы с Баженой вчера поспорили, но это касается только нас. Нет, мы не состоим в личных отношениях, не применяли насилие в отношении друг друга и просто вместе работаем над постановкой. Спасибо за понимание».
Именно это было написано на самодельной табличке, которую Феликс соорудил из тетрадной обложки. Он установил ее домиком и показывал всем, кто хотел что‑то спросить. С Баженой он поздоровался равнодушным кивком.
– Может, стоит загладить вину? – начала Аля, стоило только Бажене сесть на свое место. – То, что случилось между вами, просто случайное недопонимание…
– Так ему это и скажи, – буркнула Бажена.
– Я уже сказала, а он только посмотрел на меня и сказал, что это касается только вас.
– Ты говорила с Феликсом?!
– Пожалуйста, только не кричи…
– Значит, так. – Захар, который сидел рядом с Алей, обернулся. – Вы давайте по‑человечески вопросы решайте, а не вот так… – Он наклонился к самому уху и перешел на шепот. – А если он еще раз Але таким тоном ответит, я ему все зубы выбью, ясно?
– Любовь моя, не стоит. – Она положила свою руку поверх его. – Не стоит давать агрессии взять верх над тобой…
– Агрессия берет надо мной верх, когда всякие говнюки тебя расстраивают.
Аля потянулась и ласково поцеловала его в щеку. Бажена ничего не имела против, правда, побаивалась, что от такой дозы сахара можно и дерматит заработать. Ну ребят, ну люди же смотрят…
Марьяна так же целовала Эдика. На камнях у цветника, среди календул и васильков. Только просто «в щечку» Эдичке было мало, и, пригладив ее волосы, он жадно поцеловал сестренку в губы. А Бажена стояла за калиткой. И вместе с пакетом из магазина рухнул ее маленький мирок…
Весь урок Бажена задавалась только одним вопросом – почему девчонки вокруг целуют, а она, как дура, вынуждена только бить?
Бажена разглядывала свое отражение в экране телефона. Сравнивала. Что же такое было в Марьяне, если Эдик влюбился в нее с первого взгляда?
Сестренка красивая. Очень красивая, все это говорят. Ее золотисто‑рыжая коса спадает до самого пояса, а изумрудные глаза «завораживают» – по крайней мере, так считает папа. Бабушка отмечает женственную фигуру, а тетя Тася (папина жена) постоянно нахваливает ее «острый ум».
А что у Бажены?
Волосы – темнее, с медным отливом. Два года назад хозяйка их коротко подстригла, и теперь они едва‑едва доходят до лопаток. Веснушки. Не аккуратная россыпь на носике и щечках, а ядреные грязные пятна по всему телу, которые бледнеют только зимой. Лицо совсем неправильное (Марьяне нравится называть его «свиным рылом»), глаза… болотные. Ничего «завораживающего». Ум… не «острый», а «прыткий». Обыкновенная смекалка, как у дураков в сказках.
И что в этом хорошего?
В положенное время Феликс поджидал у двери. Вместе с напарницей они побрели до кабинета математики.
– О вчерашнем спросят? – между делом бросила Бажена.
– Во вселенной школьных газет конфликтов не существует.
Бажена только повела плечом и сделала вид, будто Феликса рядом нет. Даже немного отстранилась, чтобы не подумали, что они идут вместе.
– Приветствуем ветеранов библиотечных войск, – улыбнулась Вероника, встретив Феликса на пороге кабинета. – Сильно орали?
– Заставили убираться. – Феликс сел в кресло. Здесь, в конце класса, их было два – как раз для режиссеров. – Только давай побыстрее. По физике работа будет.
Вероника кивнула и включила диктофон.
– Я задаю вопрос, вы отвечаете по очереди: сначала Бажена, потом Феликс. Итак, почему вы участвуете в этом конкурсе?
– Я хочу стать режиссером, – пожала плечами Бажена. – Я просто не могла не поучаствовать.
– Феликс?
– Тот же ответ.
– Ладно, идем дальше. Почему вы выбрали именно «Щелкунчика»? Так, ребят, только давайте без вот этой вот истории с оргкомитетом. Ваши личные какие‑то мотивы, побуждения…
– Самый счастливый день в моей жизни – это день, когда мы с папой ходили на «Щелкунчика». – Поняв, что от волнения выпалила слишком личное, Бажена посерьезнела. – Ну… Это красивая сказка. Зимняя такая, атмосферная… Волшебная. Мне очень нравится.
А Феликс вдруг взглянул на нее… с любопытством. Не с интересом, как вчера, а именно с любопытством – каким‑то более детским чувством.
– А меня «Щелкунчик» пугает, – пожал плечами он. – Это история побега от реальности. Мари променяла дом на какое‑то нереальное Кукольное Королевство со всякими марципановыми замками и ожившими игрушками. Там все такое… слишком идеальное. – Феликс чуть улыбнулся. – Я бы больше почитал про Мышиное Королевство. Оно, наверно, где‑то в подвале…
– Не, на кухне, рядом с Тараканьим, – хмыкнула Вероника.
Феликс усмехнулся и кивнул. А Бажена оцепенела – впервые увидела этого парня смеющимся.
– Короче, напиши, что мне психология там нравится, – добавил он.
– С каким персонажем вы бы себя ассоциировали?
– А почему я должна с кем‑то себя ассоциировать? – буркнула Бажена.
– Мышиный Король.
– Мышиный Король? – Вероника искренне удивилась. – Почему?
Он пожал плечами.
– Он вечно голодный уродец, живущий в каком‑то подвале. Думаю, это мой типаж.
Насчет уродца он нагло прибеднялся. В чем Витовский уродец? В парочке мелких прыщиков, оставшихся после неудачного бритья? Пф, да прыщики проходят. Косоглазие? Так оно же… красивое. Феликс мог оттолкнуть от себя только постоянным занудством и гадючим взглядом, который включался как по щелчку.
– Ла‑адушки, идем дальше, – стрекотала Вероника. – Что вы ни за что не допустите в своей постановке?
