В вечности прошлого

– Все дело в заботе. Пока его растения не выросли до определенных размеров, они в нем очень нуждаются. Когда Ралад пересадит их на улицу, первое время они все же будут ярко светить. Но с каждым днем все тусклее, и тусклее, а корни будут уходить в землю все глубже, и глубже, – Адерэль замолчала и начала думать имела ли она право это говорить, – Господин, вы очень добры. Вы же понимаете, что не стоит выводить Ралада на чистую воду. Он заботится о своих растениях, как хороший отец о своей малютке. И не прекращает этого делать, даже когда в нем уже и не нуждаются. Но признавать этого Ралад не хочет: для него они всегда меленькие и беспомощные. Я всегда спрашиваю его, как дела и Флюмолы, и у Кисейницы. Если увидите Ралада раздраженным, это ключ, как унять его злость. Это работает. Об этом вы должны знать. Я вверяю вам секрет. Хоть и рискую. Оправдайте своим помалкиванием мое доверие к вам.

– Я буду беречь наш с тобой секрет, Адерэль, больше, чем свою голову, – успокоил женщину Ирвин, – Весна покажет, какой прекрасный садовник наш Ралад. Я в этом уверен.

 

***

Искрен даже не заметил как минула неделя, потом еще одна. Все это время он предавался меланхолии. Все отнеслись к настроению хозяина со всей учтивостью. Гва приносил ему еду в комнату. Вастадор приходил и читал ему каждое утро свежую газету. Акедия заглядывала вечером пожаловаться на очередной бесполезный день. Инвида не приходила, потому что тоже чувствовала себя не важно. От повара Ирвин и узнал, что девушка три раза в день накладывает себе компресс. «Столько соли извела», пожаловался Гва. Ралад и Варад, заглядывали, чтобы просто проверить дышит ли хозяин. Адерэль пропадала непонятно где. Впрочем Ирвину не было до нее никакого дела. Дни шли своим чередом. Ирвину не нравилась грязь, которую оставлял после себя тающий снег. У природы тоже есть время, когда она выглядит неважно.

Но наконец‑то Ирвин услышал щебетание птиц. Это подняло его с постели. Мужчина подошел к окну и отдернул занавеску. Яркий свет ударил в глаза. Искрен зажмурился. Вдохнув тонкий и нежный весенний воздух, Ирвин улыбнулся: жизнь заиграла новыми красками. Искрену сразу захотелось на улицу. Он стремглав побежал вниз. Зайдя в гостиную поздоровался со всеми и уже было хотел бежать дальше, но Гва остановил его.

– Господин, очень рад, что вам стало легче. Но не торопитесь. Везде успеете.

– Да, Ирвин, весной оживают не только прекрасные цветы, но и чувства, – заметила Адерэль.

– И гулять надо не в пижаме, а в новом костюме, – сказал Варад, – Я оставил в вашей комнате, пока вы спали. Вы не увидели?

– Нет, – почувствовал себя сконфуженно Ирвин, – Не заметил, Варад. Даже не обратил внимания. Все в новом сидят? Хорошо выглядите, – пролепетал он, чувствуя себя хуже некуда, – Пожалуй пойду, переоденусь.

Никто не стал останавливать Искрена. Настроение у Ирвина немножко упало. Он поднялся на второй этаж уже без той прыти. Когда Ирвин вошел в свою комнату в комнату то увидел, что справа у стены стоит деревянная напольная вешалка. Варад оставил для него обновки на самом видном месте. Искрен взял и надел легкие кремовые брюки и такую же рубашку, и вышел в коридор. Тут он вспомнил об Инвиде. Искрен постучал в дверь и не дожидаясь ответа – зашел.

– Инвида, ты все страдаешь? – спросил он ласково, – Может тебе подать какое‑нибудь лекарство? Ты только скажи какое.

– Лекарство? Нет‑нет, не стоит, – залепетала девушка, – Я уже пробовала, не помогает. А вам как стало лучше?

– Солнце, голубое небо, запах свежести, набухающие почки подняли меня с кровати. А еще пение птиц. Хоть мы и разговариваем с ними на разных языках, но почему‑то понятно, как они счастливы в эту пору. Поднимайся, Инвида, зиму мы пережили. Пора вылезать из берлоги.

– Попробую последовать вашему совету, – неуверенно сказала девушка и убрала с головы компресс, – Только можно вас попросить… Подождите меня, пожалуйста… в коридоре. Мне надо… переодеться.

– Да конечно, – сказал Ирвин и направился на выход, – Тебе Варад оставил платья. Выбирай. Не торопись.

В коридоре Искрен сел на диван. Он надеялся, что девушка будет долго определяться с выбором. Спускаться в гостиную он еще не хотел. По прежнему чувствовал себя неловко. Но к его разочарованию, Инвида собралась очень быстро. Она надела легкое розовое платье – хандру, как рукой сняло.

– Я готова, – известила она.

– Хорошо выглядишь, – вздохнул Искрен, вставая.

Никто из них не стал дожидаться отстающих. Тарелка Ирвина еще не успела остыть. Он с непонятно откуда взявшимся аппетитом съел ягнячье сердце с розмарином.

– Вот, приятно вас видеть таким, – умилялся Гва, – А то не хочу, не буду. Приходилось вас кормить, как дитя. А ты, Инвида, что расхворалась? Никогда за тобой такого не замечали.

– Да просто внимания захотелось, – сказал Ралад, – Все плясали перед господином. Нашей детке тоже захотелось хороводов вокруг своей постели.

– Ты вспомни, Ралад, как я заботилась о господине Мантени, – направила в сторону садовника вилку Инвида, – Вспомни, или у тебя память, как у насекомого? Я то и дело давала ему капли, приносила лекарства.

– Не ты одна. Мы все заботились о больном господине. Наш долг был страдать рядом с ним. В этом господин нас не ограничивал. Трещал, как сорока, целыми днями. Да, спасибо, Инвида, что перед сном капала ему капли. Иначе бы всех свел с ума. Зачем нам знать какой глупый у него племянник, который сам ничего никогда не добьется. У вас большая семья, господин Ирвин? Много братьев?

– Я был единственным детенышем в семье, – эти слова дались Ирвину очень тяжело, – За что он так со мной?

– Об этом мы уже никогда не узнаем, – Варад перебил друга, который хотел чем‑то дополнить свои слова, – Да и зачем, господин Ирвин, вы только начали приходить в себя. Ралад часто несет всякий вздор. Но уверяю вас, что мой друг делет это неспециально. Такова его натура. Ирвин, ваш дядюшка отдал вам дом. Может он хотел извинится? Господин Ирвин, вам надо отвлечься. Посмотрите, какая чудесная погода. Дальше еще лучше. Отложите свою грусть на осень.

– Инвин, что вы так раскиселились? – спросила Адерэль, – Варад прав – погода действительно чудесная. Вышли бы в двор. Нельзя же так. И сами нервничаете, и нас заставляете. Нам, знаете ли, тоже тоскливо.

Легко давать советы, когда эта проблема волнует не тебя. Весной все расцветает, но Ирвин же не цветок. Если он хочет грустить – он будет грустить. Ровно столько сколько потребуется. Но одному совету Варада Искрен все же последовал и пошел на улицу. Погода и правда была чудесная, но и она его не радовала. «Интересно, как дела у Тристрид? Хочется верить, что неважно», подумал Ирвин и тут же обхватил голову руками.

– Как я могу думать так? Нельзя. Нельзя. Я что превращаюсь в дядюшку?

 

ГЛАВА 3

 

Когда наступает нужное время, родственные души всегда найдут друг друга – даже если находятся в разных мирах.

Зиновий Винокур