Васильки для Василисы
– Про…прос…тите… – на девичьих щеках появились яркие полосы густого румянца, преобразив еще больше её прекрасное лицо.
Выражение “Василиса прекрасная” заиграло для меня новыми красками. Быстро натянув на себя рубашку, я подошёл к девушке почти вплотную.
– Хмм… В следующий раз не стесняйтесь… – мои слова отзеркалили мысли, несущиеся неудержимым табуном. – Стучите громче, – тут же дополнил, прозвучавшую точно предложение… или же побуждение к ответным действиям. – И ещё, я вас не вызывал…
– Как?.. – тёмно‑зелёные омуты распахнулись в тот самый момент, когда я, точно наевшийся сметаны котяра, облизывался, глядя на нежные пухлые губы девушки.
Что это? Испуг? Или смущение? Кажется, девушка покраснела еще больше.
–Мне передали, что вы меня хотите… – она запнулась на последнем слове и закашлялась, пытаясь прочистить свое горло. – Простите. Вы меня хотели видеть?
О да! Василиса была права, полностью и безоговорочно! Хоть сама об этом и не догадывалась. Я действительно хотел её видеть. Но ещё больше мне хотелось прижать девушку к своему телу, почувствовать, как бьется девичье сердечко, и, наконец, попробовать на вкус эти сочные, точно спелые вишни, губы…
– Василий Петрович, – сквозь пелену, охватившую мое воспалённое сознание, донёсся до меня голос Огневой. – У вас астма?
– Что, простите? – тут же отозвался я.
– Я спросила, вы астматик? – перефразировала она свой вопрос.
– С чего вы это взяли? – глядя в упор на Василису, сдавленно прошептал я.
– Да, хотя бы с этого, – она махнула головой в сторону моей тяжело вздымающейся груди.
– Это всё нервы… – я попытался перевести разговор в шуточное русло, даже растянул свои губы в улыбке, ну, или в её подобии.
– Василий Петрович, вам плохо? – она пристально вглядывалась в моё лицо, после чего огорошила меня. – Молчите! У вас все признаки инсульта! Я вызываю скорую!..
Глава 4
Огнева Василиса, то ли “премудрая”, то ли “прекрасная”
Глядя на Филатова, я испытывала противоречивые эмоции. Этот мужчина явно вызывал во мне чувства, что на протяжении последних десяти лет я осознанно глушила в себе. И не просто глушила, гнала от себя, запирая своё разбитое девичье сердечко на замок. Видимо, не каждая “первая любовь” становилась героиней очередного любовного эпоса эпистолярного романа. Поэтому в тринадцать лет, отказавшись от реальной любовной романтики, я переключилась на “романтику” цифр, формул и текстов, в общем, ушла в учебу с головой. Правда иногда позволяла себе “нырять” в книги о настоящей любви и “хеппи энде”.
После одиннадцати лет школы, моим первым желанием было поступление в медицинский ВУЗ. Тем более, что моя сестра, Екатерина Сколкина, уже год как училась на факультете «лечебное дело» в Новосибирском Государственном медицинском университете, она мечтала стать терапевтом. (Историю Кати можно прочесть на страничке у Алевтины, называется «Сын Верного»)
И всё же, педагогика сманила меня раньше, чем я успела отвезти свои документы для поступления в медицинский Новосибирский ВУЗ. Сейчас же мне, как никогда, пригодилось бы медицинское образование. Добираясь до места назначения на метро, я часто рассматривала плакаты и брошюры, развешанные в вагоне. Чаще всего они носили рекламный характер. Но кое‑что полезное, всё же, проскакивало. На одном из таких плакатов объяснялось, как распознать у человека признаки удушья при астме, аллергии, или, не дай бог, инфаркта. Так же, как и признаки инсульта.
– Василий Петрович, у вас астма? – слыша сбивчивое, прерывистое дыхание декана, поинтересовалась я, вглядываясь в его слегка побледневшее лицо.
– Что, простите? – его голос прозвучал сипло, словно слова давались ему с большим трудом.
– Я спросила, вы астматик? – повторилась я, не отрываясь от его почерневшей радужки глаз.
– С чего вы это взяли? – еле слышно прошептал он, хватая ртом очередную порцию воздуха.
– Да, хотя бы с этого, – кивнула я головой в область солнечного сплетения.
– Это всё нервы… – по‑геройски попытался отшутиться Филатов.
Когда его губы дрогнули в некоем подобии улыбки, я тут же поняла, что дело – дрянь! Тяжелое, учащенное дыхание, плюс онемение нижней части лица – всё сходилось к одному!
– Василий Петрович, вам плохо? – это был даже не вопрос, скорее утверждение. – Молчите! У вас все признаки инсульта! Я вызываю скорую!
Свой сотовый я оставила на столе в аудитории, поэтому звонить в больницу пришлось по стационарному, что благополучно обнаружился на столе декана. Вытащив телефонный аппарат из “базы”, проверила на наличие связи. Длинный противный гудок подтвердил рабочее состояние агрегата. Набирая “ноль – три”, продолжала гипнотизировать Филатова.
Словно рыба, выброшенная из воды, мужчина стоял в центре своего кабинета с выпученными глазами, безмолвно открывая и закрывая рот.
– Скорая… – после первого же гудка в трубке раздался монотонный женский голос.
– Здравствуйте, – поздоровалась я, прежде чем перейти к сути вопроса. – Мужчина, сорок лет, подозрение на инсульт.
– Назовите а… – её голос резко прервался.
– Ало! Я вас не слышу…
Пару раз я подула в трубку, после чего мой взгляд упал на телефонную “базу”, точнее на мужскую ладонь, что накрыла подвижный рычаг и сбросила номер.
– Василиса, мне не нужна “скорая”, я абсолютно здоров, – спокойно выдал Филатов, после чего протянул ко мне вторую ладонь. – Телефон…
– Василий Петрович, со здоровьем шутки плохи! – упрямо покачав головой, возразила я ему. – У меня сестра – терапевт, то есть она отучилась на терапевта. И, вы знаете, но по статистике каждая третья болезнь сердца и головного мозга может протекать практически бессимптомно. А у пожилых людей, так вообще, с каждым годом риск заболеть растёт в геометрической прогрессии. Как у вас…
– Чего?… – лицо декана резко вытянулось, на его щеках исчезла бледность, а ей на смену пришла яркая краснота. – Ты сейчас так тактично записала меня в старики?
– Ну, не в старики, – пряча от него свой взгляд, промолвила я. – Просто в вашем возрасте…
– В моем возрасте, Огнева, при виде хорошенького лица и точёной фигурки случается то же, что и у более молодых парней, если вы понимаете, о чём я толкую, – его бархатный голос прозвучал точно песня, задевающая струны моей души.
