Вечерний силуэт

 

Юность

 

Глава 3

 

Вердикт отца не надломил отношение Манукянов к Назарянам, но поначалу смутил безоговорочное восхищение ими. Разве может отец ошибаться, думал тогда неокрепший Макс. Он стал внимательнее присматриваться к повадкам и особенностям Эдди, неосознанно искал в Диане признаки испорченности, даже корил себя за неспособность их отыскать. В выходные дни, когда родители посещали Стенсфилд, Макс с досадой замечал, что стыдливо избегает общества Дианы. Она это поняла, но никак не обнаруживала потрясение от понимания, что в глазах родителей ее друга является меченой. Лишь иногда впадала она в глубокое уныние и, сидя по вечерам в фойе общежития, подавленно смотрела в окно. Те несколько недель, пока свежо было предостережение отца, прошли для Макса в немыслимых мучениях, подкрепленных злостью на самого себя за собственную шаткость. Его влечение к Диане было неистребимым, приказ отца окатил его ведром ледяной воды, но понемногу дрожь отступила, вернулись тепло и привычная увлеченность этой добродушной, энергичной, временами строгой и острой на язык девочкой. Он твердо решил в ближайшие выходные, повидав родителей, разуверить отца в опасности дружбы с ними, и с каждой новой встречей вместе с Кристиной они упорно твердили, что Эдди и Диана не принадлежат к тому миру, где живут. Так к многогранной стенсфилдской жизни примешались заботы по обелению Дианы в глазах родителей.

Второй, третий, четвертый – курсы бежали стремительно, полноводный поток знаний увлекал в свои течения, не позволяя забываться и предаваться беспредметным размышлениям и кукованию. Со временем родители, кажется, сменили тон в отношении Назарянов на более мягкий, или, возможно, это по мере взросления у Манукяна разрасталась уверенность в своих чувствах, что привело к недомолвкам с отцом. Посещая детей, он старательно избегал расспросов о Диане, понимая, что глыба, летящая с горы, может остановиться только у подножия. Либо юношеская пылкость остынет сама, либо он потушит ее посредством неумолимого давления, которое ждет сына, если он слишком увлечется уличной девчонкой.

Спустя время, убедившись, что Диана Назарян прочно вошла в его жизнь, отец пустил в ход крайний, самый нелюбимый им, но верно действующий метод воздействия на сына – таранный удар по его сопротивлению и разламывание молодого мнения, движимого не опытом, а зазывным порывом воодушевления. До сих пор он действовал, и отца ввело в замешательство, что вместо ожидаемого покорения он встретил блеск азарта, полный нетерпеливой отваги. Особенно возмущало Макса, что все презрение обращено к одной Диане и совершенно не замечен ее брат. На это у отца есть ответ: улица сделает Эдди настоящим мужчиной. То, что полезно для закалки мальчика, неприемлемо для девочки. Такое отношение к девочке, дымом своей красоты проникшее в самые глубокие его уголки, коробило Макса. Это закоренелое убеждение заволакивало им глаза, не позволяло взглянуть на нее трезво и в конце концов взбунтовало его против себя. Макс стал подчеркнуто ласков с Дианой при родителях, расхваливал и славословил ее достоинства, и всячески подчеркивал неизбежность их дружбы. Кроме того, чтобы лучше понять свою избранницу, он стал по тем субботам, когда отец Назарян забирал детей в Комптон, ездить с ними. Тут возникло следующее испытание – Эдди заставлял Макса драться поочередно с Сеском и Домиником, чтобы тот доказал свою храбрость и чтобы оценить его в боевых условиях. Первый такой призыв Макс принял с негодованием.

– Я тебе что, бойцовский питбуль?

– Ты же не думал, что я позволю тебе дружить с моей сестрой, не оценив, кто ты такой? Время идет, ты взрослеешь, а вместе с тобой и требования к тебе.

К великому удовольствию, во время показательных боев Макс ни в чем не уступал соперникам, а в драках с Домиником даже превзошел его. Затем Эдди отводил грязного и багрового, но исполненного победным чувством друга домой, по пути рассказывая о жизни в Комптоне. После того как мир несколько раз был нарушен обеими сторонами, лидеры трех крупнейших банд «квадрата мира» обозначили границу по Уиллоубрук‑авеню, ступать за которую воспрещалось под страхом жестокого наказания. Эти три банды вели свои дела только в своих владениях, а другим бандам, находящимся на их улицах, разрешалось заниматься только мелким рэкетирством и наркоторговлей с обязательным условием, что нажитым они делятся со старшими. Сами же «Короли», Crips и Bloods отводили себе все прибыльные занятия – подделку денег и документов, азартные игры, наркоторговлю. Молодые банды, в том числе Эдди, росли в этой среде, впитывали ее и во всем потворствовали старшим.

Старшие Назаряны всегда принимали его с радушием, а вечером Армен Назарян неизменно отвозил его в Стенсфилд, где в воскресенье он виделся с родителями и происходили очередные гневные объяснения. Видя неотступность сына, отец вновь смягчился и, кажется, окончательно отступил, но с тем условием, что больше никакого Комптона.

– Посмотрим, что выйдет из вашей дружбы, – не без усилия произнес он. Однако договоренность нарушилась на четвертом курсе. Увлеченный рассказами Эдди, Макс стал под разными предлогами переносить приезд родителей на выходные и отправлялся в Комптон, где Эдди показывал ему жизнь своей банды изнутри. Добившемуся уважения среди его друзей Манукяну разрешалось слушать и наблюдать, какова эта жизнь и кто ее герои. К вечеру, когда Запад‑Клод‑стрит становилась относительно оживленной и куча одетых в желто‑черное латиносов не так резко привлекала внимание, к дому Сеска, где собиралась банда, приходил Луис Каттано с одним, а иногда двумя генералами, и начинались наставления.

– Вы можете воевать между собой, – учили они, – отбирать улицы, ставить своих торгашей куда угодно, но ни за что не вздумайте использовать оружие и переходить Уиллоубрук‑авеню. Сделавший это подлежит казни.

Проходили тренировочные драки, позволяющие членам банды приобретать стойкость и оттачивать навыки.

– Цифровые сканеры нужны для того, чтобы прослушивать разговоры полиции и быть готовым сделать ноги.

Итоги драк учитывались при построении иерархии в зарождающейся банде.

– Огнестрельное оружие вам разрешено носить с девятнадцати лет. Причем использовать его можно только в самых исключительных случаях, и только в пределах границы. Любой нарушивший этот закон подлежит казни.

Под чутким надзором генералов Эдди Назарян стал предпринимать первые шаги – поставил торговца на перекресток Запад‑Клод‑стрит и Юг‑Акация, назначил Сеска главарем боевого отряда, Доминика – по всем остальным вопросам банды, двух патрульных, в обязанности которых входит следить, чтобы чужак не ступил на их улицу. Вся молодежь Запад‑Клод‑стрит двенадцати – четырнадцати лет вступила в команду, движимая слухами, что помогают им сами «Короли».