Вечерний силуэт

– Это в прошлом! – твердо вымолвил Макс. – Они поняли, что я могу быть счастлив только с тобой, и больше ни с кем в мире.

Кажется, Диана хотела еще что‑то сказать, но слова застряли в ней, и она лишь молча смотрела на него. Тревожным и одновременно умиротворенным взглядом. Макс обнял ее, и Диана положила голову ему на грудь. Некоторое время оба слышали лишь дыхание друг друга и мягкий шелест обволакивающих пляж волн.

– Посмотри на этот океан, – сказал Макс. Они сидели на заросшем мхом камне, глядя на омывающие белоснежный песок воды Дамзит‑каньона, куда добирались с чемоданами без малого пять часов, сначала поездом «Амтрека» до Голеты, затем с помощью сердобольного старика‑водителя грузовичка, направлявшегося в Сан‑Хосе. Стенсфилд встретил их безмолвным спокойствием, шли вялые приготовления к послезавтрашней церемонии начала учебного года, и оба поспешили уединиться в любимом месте. – Кажется, он существовал вечно и будет жить также вечно. То же самое с моей любовью к тебе. Я хочу прожить с тобой всю жизнь, – шепнул Макс, крепче прижимая Диану.

– Я тоже, Макс, – не поднимая головы, грустно ответила Диана. – Обещай, что не пойдешь по его стопам. Я все равно буду любить тебя, что бы ни случилось, но мне хотелось бы любить тебя именно такого, а не того, в кого тебя превратит Комптон.

– Обещаю, моя принцесса. Это все только для нашего счастья.

 

* * *

 

Диана стала первой и единственной девушкой, которую Макс полюбил, и ему такая любовь казалась исключительной благодатью, уготованной только для него. Ведь кому еще мог выпасть невообразимый случай встретиться в другой точке планеты! Стоило Максу признаться в чувствах, как неимоверный груз свалился с его сердца, освободив место легкости и бескрайнему счастью. Диана все поняла, она не стала обвинять или упрекать его в потакании брату‑бандиту. Она всецело поверила тому, что Макс навсегда прекратил эти поездки. Благодаря этому небольшому откровению, воспринятому так приятно для Макса, он навсегда уверовал в преданность Дианы. С ней можно делиться чем угодно. Насколько она безразлична и холодна к толпам поклонников, настолько внимательна и заботлива к Максу. Он чувствовал, что принадлежит ей, – Диана всем сердцем тянула его к себе, маня столь чудесными мгновениями, коих будет бесконечно в их жизни.

Окрыленный безоговорочной любовью, Макс дал себе слово поговорить с Эдди в ближайшие дни. Но прежде ему предстояла последняя, как он надеялся, поездка. На завтра Сеск Каттано приглашал его, Эдди и Доминика к себе домой. Макс несколько дней назад дал согласие, и отказываться накануне поездки было невозможно. Уже без тени сомнения Макс сказал все это Диане, и вновь она понимающе, но не без сожаления кивнула.

– Это твоя последняя поездка. По рукам? – с надеждой, глядя на него доверчивым, умоляющим взглядом, предложила Диана.

– По рукам, – твердо ответил Макс. – И после нее нас с твоим братом ждет небольшой разговор.

День клонился к закату, на горизонте уже обозначалась рыжая полоска, медленно поглощавшая громадный огненный диск солнца. Макс и Диана вошли в ворота и неспешно направились к общежитию, держась за руки.

– Как случилось, что родители отпустили тебя в такой путь со мной? – вкрадчиво спросила Диана.

– Милая, я ведь уже говорил: это дело прошлое. Родители больше не против наших отношений. И, между прочим, я подумываю над тем, чтобы познакомить вас поближе.

Диана не подала виду, но глаза ее выдали укол тревоги.

– Не думаю, что идея своевременна. Я не могу предстать перед ними так просто – ты должен подготовить меня к тому, как себя вести и что делать.

Вместо ответа Макс рассмеялся таким смехом, чтобы извести в Диане всякий признак сомнения.

– Глупенькая! Разве ты не видишь, как сильно я тебя люблю? Разве я могу позволить случиться чему‑либо, что может ввергнуть тебя в неудобное положение? – Он быстро повернулся к ней, сжал ее ладони в своих, ощутил всю мягкость и нежность маленьких ладоней с тонкими длинными пальцами. Большие глаза в окаймлении пышно изогнутых ресниц стали еще выразительнее и, кажется, светлее, приобретя стойкий карий цвет. Плотные брови плавно изгибались, образуя правильные линии, старательно очерченные кистью мастера. Черты стали острее, детский пыл стал оттесняться спокойным свечением ясного ума. Макс продолжил с жаром, передававшимся к ней по рукам и по проникновенному, заглядывавшему в самое сердце взгляду: – Доверься мне и будь спокойна! Мы предназначены друг для друга, и мы преодолеем любые препятствия, какие только преподнесет нам судьба. – Не поняв толком, что делает, он придвинулся к ней и припал губами к ее губам. Мгновенное опьянение овеяло его, когда он ощутил, что Диана отвечает взаимностью. Эти две секунды их первого поцелуя родили в нем нечто неизведанное и до того волнительное, что он вначале не понял, испытывает ли страх или это хватившее через край блаженство обуревает его. Возможно ли в это поверить – его любит сама Диана! Ее полные лилейно‑мягкие губы одухотворяли само определение нежности, ее отзывчивый поцелуй источал поистине эдемское удовольствие. Если существуют до сих пор на планете следы райского сада, то поцелуй Дианы – один из них. Макс не осознал миг завершения поцелуя, пребывая некоторое время в упоительном отрешении. Вывел его оттуда ласкающий полушепот Дианы:

– И я тебя люблю.

Эти слова не стихали в его бурлящем мозгу до самого общежития, куда они пришли неспешной походкой, обойдя вначале озеро, где развесистые деревья с хитросплетенными ветвями не пропускали низких лучей заходящего солнца, отчего те отбрасывали бледный дрожащий свет на мшистую землю, затем прогулялись вокруг узловато цветущей пестрой клумбы променада общежитий и, наконец, войдя в фойе, встретили Вэла Барского, медленно прохаживавшегося в компании двух дородных темнокожих женщин из обслуги в голубых униформах.

– Добрый вечер, мистер Барский! – воскликнули хором Макс и Диана, поспешив к нему. Декан обдал их привычной теплой улыбкой и радушно сказал:

– Какое счастье видеть моих птенцов свежими и повзрослевшими после каникул! Вы случаем не спутали дни? Церемония ведь только послезавтра. Стойте! Я понял: вам хочется побыть наедине.

– Вы очень проницательны, – засмеялся Макс. Диана смущенно улыбнулась, приподняв уголок губ. Декан положил руки им на плечи, наклонил голову, отчего очки съехали на нос, и исподлобья взглянул на обоих. Глаза его светились одновременно и шутливым блеском, и глубоким интеллектом.

– Я рад видеть вас, друзья. Вы знаете, что школьные двери всегда открыты для своих учеников, а для вас, прелестных, тем более.

– Чем мы заслужили такую честь? – осведомился Макс. Этот человек вызывал у него необъяснимое, трепетное уважение. Он понизил голос и ближе наклонился к слушающим.

– Во‑первых, вы одни из лучших учеников своего курса. Во‑вторых, глядя на вас, я вспоминаю свои годы молодой влюбленности. И в‑третьих, как давний эмигрант, скучающий по родине, я хочу всячески содействовать детям такого же эмигранта, как я. То же относится и к вашим брату с сестрой. – Тут его лицо посуровело. – Только мистер Назарян ужасно меня огорчает. Вы поделитесь секретом, что с ним случилось?