Ведьмин дом

– А кто тебя просил рожать столько детей? Мы предупреждали. Но ты же никогда не слушаешь! – Энн повысила голос. Я похлопала её по руке.

 

– Как можно не рожать детей? Это же дети! – из взгляда Оли выливалась напускная злость.

 

– Да, дети, которые тебе не нужны, – Энн отвернулась. Я замерла.

 

– Повтори! – Оли вскочила со стула.

 

– Ты прекрасно меня слышала, – Энн продолжала пялиться на дорогу.

 

– Я хочу найти свое счастье! О, мой, Бог! Вы меня не понимаете! – Оли разрыдалась, схватила сумку и убежала.

 

Как я и говорила. Разговаривать было бесполезно.

 

Двадцатого мая прилетел Каан, а двадцать третьего мая мы собрались в кафе The Prince Alfred, чтобы послушать восторги и очередные рыдания Оливии.

 

– По порядку. Ничего не поняла, – Жужу потирала виски от воя Оли.

 

– Хорошо, – Оли высморкалась в салфетку. – Я пришла к нему в мотель.

 

– С кем оставила детей? – Энн презрительно поглядела на Оли, но та не заметила.

– С матерью Рона, – ответила Оли, а мы оторопели, ведь старуха пыталась убить детей при каждом удобном случае. – Не смотрите на меня так! О, мой, Бог! Я не монстр! Ничего не случилось! И главное, не дети! – на это заявление Жужу побледнела и ударила себя по лбу. – Перестань. С детьми все в порядке. Я пришла в мотель. Каан встретил меня…

 

– И как тебе эта мумия? – Энн захихикала.

 

– Плевать на его внешность. Он чудесный человек, – Оли сощурилась, и слезы высохли. – Он накрыл стол, купил шампанское и фрукты. Мы болтали всю ночь, – она тяжело вздохнула.

 

– О чем болтали? – Жужу откусила кусочек бисквита.

 

– Он рассказывал о жизни в Берлине, о работе и сыне, – да, мы знали, что он был женат и развелся. – О бывшей жене, которая изменяла ему. Падшая женщина. Фу.

 

У меня брови взлетели почти до макушки.

 

– Эмм. А ты не изменяешь мужу? – Энн всегда говорила жёсткую правду и никогда не стеснялась. Порой её слова серьёзно ранили и задевали за живое.

– Это другое. Каан с женой жили чудесно, а ей не сиделось на месте…

 

– Да‑а‑а‑а. Это действительно другое, – Энн прочистила горло.

 

– Анна! – Оли ударила рукой по столу.

 

Жужу резко подняла чашку, испугавшись, что та упадёт.

 

– Продолжай, – Жужу пригрозила Энн кулаком.

 

– Рассказывал о планах. что хочет открыть ещё один бизнес‑проект.

 

– Погоди, – я поближе придвинула стул. – Он говорил лишь о себе? А как же ваше будущее? Вы же собирались обсудить совместное проживание, твоих детей и ещё много того, что нужно тебе, а не ему.

 

– Ещё рано для таких разговоров, – заявила Оли, грозно поглядев на меня.

 

– Фак! – Жужу пролила кофе на новые джинсы. – И что было дальше?

 

– Мы переспали, – Оли зажала рот ладонью, а глаза загорелись, как фонари в ночи. – Девочки, его запах – это блаженство. Не думала, что мужчина может так пахнуть. Он словно создан для меня. Каждая его частица. А какой у него член! – она облизнулась, а мы разом скорчились. – Не то, что у Рона. Сточенный красный карандаш.

– Чего? – у Энн изо рта выпала шоколадка.

 

– Ну, знаешь, сточенный такой, – Оли начала показывать, какой у Рона член. Иисусе! Моя бедная фантазия! – Я уже забыла, что такое секс. Карандаш Рона не встаёт. Не мудрено, ведь он пихает его во все щели, и сперма уже сожгла кожу или стёрла её, – она опять принялась демонстрировать, как и куда пихается.

 

– Отмените мой пудинг, пожалуйста! – крикнула я официанту, после столь живописных описаний спермы.

 

– Откажусь сегодня от ужина, – Энн отодвинула блюдце с шоколадками.

 

– О, мой, Бог! Будто мы впервые обсуждаем мужчин, – Оли закатила глаза.

 

– Не впервые, но карандаши впервые, – Жужу тоже отказалась есть бисквит. – Про члены твоего дружка и мужа мы поняли, а вот почему ты подняла истерику – нет.

 

– Мы не спали до утра, – продолжила Оли. – Утром он отвёз меня домой, а потом пропал, – она вновь зарыдала.