Верь И Чувствуй
– Молодой человек, я всё о вас знаю, – его расчетливые голубые глаза холодно блеснули. – Вдобавок ко всему общий стаж вашего безаварийного вождения насчитывает более десяти лет. Все вкупе эти данные склонили меня сделать вам весьма интересное предложение. Я хочу нанять вас личным водителем для Сусанны.
Ждан почесал заросшую щетиной щеку.
– И в чем же интерес?
– В оплате.
Он сделал знак, и охранник протянул Ждану сложенный вдвое лист бумаги. О боже! Сколько пафоса! Ждан развернул и увидел столько нулей после первой цифры, что сначала сбился со счета.
– Это в месяц. Согласитесь, оплата более чем достойная за такой непыльный труд.
Ждан скомкал бумажку и уронил руку на одеяло.
– Вам проще нанять профессионального водилу и платить ему адекватную зарплату.
– К сожалению, не могу с вами согласиться. Видите ли, мне нужно заручиться вашей поддержкой, а также вашим голосом в предстоящих выборах.
– В смысле купить? – подсказал он более верное слово. Шустов холодно улыбнулся, а его глаза заискрились неподдельным интересом:
– В наших кругах это называют заручиться поддержкой.
– Почему бы вам не откупиться от меня этой же суммой, помноженной на… несколько, и дело с концом?
– Признаюсь честно, мне приходила в голову эта идея. А следом за ней посетила другая, что вы, обладая цепким умом, смогли бы потребовать еще столько же. А потом еще столько же. А потом еще и еще. Нести столь большие и непредвиденные расходы я, к сожалению, не могу себе позволить. Так что мое предложение весьма недурное. Что скажете?
Ждан откинул голову назад и нечаянно стукнулся о спинку кровати.
– Вы ведь уже всё продумали за меня. Зачем спрашивать?
– Я рад! Я очень рад, что нам удалось прийти к соглашению! – он хлопнул в ладоши и довольно потер руки. – Грайр, ты случайно не захватил с собой договор?
Конечно, захватил, и, конечно, не случайно. Он вынул из внутреннего кармана пиджака сложенные вдвое бумаги и вместе с ручкой протянул Ждану.
– Нужна только ваша подпись.
Все паспортные данные, вся информация о нем была уже вписана. Оперативно сработали, ничего не скажешь. Пока Ждан бегло просматривал условия договора, Шустов продолжил:
– Новость о произошедшем инциденте уже облетела все СМИ. Полагаю, вы не откажете мне в любезности опровергнуть все доводы против моей кандидатуры на пост главы города?
Ждан взглянул на него исподлобья, не поднимая головы от бумаг:
– Каким образом?
– К вам наведаются журналисты с местных каналов радио и телевидения, чтобы взять у вас интервью о случившемся. Как вы видите, я сделал всё возможное, – он широким жестом обвел палату и указал на договор, – чтобы вы чувствовали себя максимально комфортно в период реабилитации. Надеюсь, вы сделаете на это акцент в вашей беседе с журналистами.
Так вот откуда ноги растут. Это всё подкуп.
– То есть придут журналюги, и я им должен сказать что‑то типа: «Вы знаете, несмотря на то, что Евгений Шустов не может найти управы на свою дочь, с городом таких проблем не будет! Я искренне верю в то, что Евгений Шустов возьмет бразды правления над городом в ежовые рукавицы и никакого беспредела не допустит! Не то что с дочкой».
– Совершенно верно! – лучики морщин разбежались из уголков глаз Шустова. Да, парень не промах. Просекает, что к чему. – Только я попросил бы вас употребить несколько иные выражения. Не такие прямолинейные.
– Ну, разумеется.
Глава 5
Ждан выкарабкался из такси, засунул под мышки костыли и поковылял к подъезду. Обо всем этом – надлежащее лечение, личный транспорт, костыли и медикаменты – предусмотрительно позаботился Шустов. Навстречу ему шла тетя Сара в повязанном на голове платке. Грузная женщина лет так за шестьдесят, она шла вразвалочку и слегка страдала отдышкой. Ветер колыхал ее свободное темное платье в мелкий горох. В одной руке она несла авоську, в другой – сложенную газетку и обмахивалась ею, как веером. Стоял жаркий июньский день.
Стоило ей разглядеть Ждана, как тетушка раскудахталась:
– О! Жданушка, дорогой ты мой! А я к тебе собралась! Я же ж уже все глаза заплакала! Ой! Я такая рада! – она подстроилась под его неровный шаг и пошла с ним рядом в общежитие, откуда только что вышла. – Ох, Жданушка, родненький ты мой! Я же ж тебе гостинцы собрала. И носочки, и футболочку, и хлебчика, и рыбки вяленой, шоб ты хоть как‑то покушал! Вот только сигарет не нашла. Я же ж не курю.
– Спасибо, тетя Сара.
Они подошли к подъездной двери, и тетушка придержала ее перед ним. Пропуская вперед себя, она покачала головой и ее тон посуровел:
– Ты мне скажи, тех халамидников арестовали? Предали суду? Мудрому, но несговорчивому?
– Там серьезные люди за всем этим стоят. Их так просто суду не предадут.
– Нет, мне это нравится! Так можно, я вас спрашиваю? Их надо поймать, убить и наплевать им в рот! Кинуть головой в навоз! Мне неинтересно с ними жить в одном городе!
Ждан не стал углубляться в подробности. Узнай она всю правду, возмущалась бы несправедливостью устройства мира сего всей полнотой своей еврейской души.
Ждан вошел внутрь, поднялся на второй этаж, дошел до своей комнаты. И всё это в сопровождении ни на секунду не умолкающей женщины:
– Ой‑ой! Прямо сердце болит за тебя изнутри! Из тебя ведь ничего не осталось! Как ты ужался, ай‑ай! Да шо ж в этой больнице совсем не кормят? У меня еще один, но исключительный вопрос. Таки шо доктор? Сделал себе мнение?
– Через неделю снимать гипс. Ребра уже срослись.
Ждан зашел в комнату, в которой за две недели его отсутствия не поменялось ничего. Скинул рюкзак на стул. Прислонил костыли к спинке незаправленной кровати и почти рухнул на нее сам. Завел руку за голову, стянул толстовку и бросил ее не глядя на пол. Остался в майке и спортивных штанах, одну штанину у которых пришлось отрезать, потому что не помещалась загипсованная нога.
– Ай‑ай‑ай‑ай‑ай! И все‑таки я тебе скажу, дорогой мой Жданчик, кушать надо немножечко побольше. Ты ведь раньше какой красавчик был! Какой сочный!
