Верь И Чувствуй
Сусанна взъерепенилась:
– А я бы осталась плотником, и чихать, сколько за это платят. Главное, делать то, к чему лежит душа.
– Просто об этом рассуждать, когда ты ни разу не сталкивалась с такой ситуацией. Когда перед тобой не стоял выбор: жить в достатке или посвятить себя любимому делу, а оба эти понятия не совместимы.
– Да что ты так уцепился за эти деньги? Это всего лишь разменная валюта. Они не стоят того, чтобы ради них положить всю свою жизнь. Не в них счастье!
Ждан усмехнулся и повернул в проулок, о котором Сусанна и не подозревала.
– Легко так говорить, сидя в «Роллс‑ройсе». Ты никогда не знала недостатка в деньгах. Ты бывала в таких местах, о которых люди, как я, даже не слышали. Ты училась в таких учреждениях, о которых простые смертные даже не знают. И гораздо проще говорить, что деньги – это мусор, когда их навалом. А взгляни на ту женщину. – Ждан вырулил на оживленную улицу и указал на остановку.
Там стояла молодая женщина. В одной руке она держала большой и видно, что тяжелый пакет с продуктами. Другой не отпускала от себя неугомонного мальчугана, а голосом пыталась приструнить второго сорванца, который явно не желал успокаиваться.
– Она ведь не от скуки стоит на остановке под солнцепеком и ждет общественный транспорт. Значит, лишних денег на такси нет. В ее руке огромный пакет продуктов, значит, она сама заботится о пропитании своего семейства. Либо потому, что у нее нет мужа. Либо есть, но такой, что лучше б и не было. Мелюзга выкачивает из нее последние силы. И что‑то мне подсказывает, что работает она далеко не на любимой работе и уж тем более не по зову сердца. – Ждан остановился на светофоре и посмотрел в глаза Сусанне через зеркало. – Попробуй ей сказать, что не в деньгах счастье. Вот прямо сейчас опусти стекло и крикни ей это. Да она запустит в тебя пакетом, не задумываясь. Или ребенком. Тем, что покапризнее.
Ждан тронулся, когда загорелся зеленый. Сусанна заметила, что он как‑то странно елозил на сиденье. Поморщился, чуть передвинув ногу в бандаже, и она ощутила укол совести. А что, если он сейчас вынужден заниматься нелюбимым делом, и не столько из нужды, сколько по ее милости? Ведь из‑за нее он на некоторое время стал недееспособным.
Но она быстро одернула себя. У него всего лишь временные трудности. У него целая жизнь впереди…
– Ну, а чем ты занимался до того, как прилип здесь? Любимым, но не выгодным делом или был одним из тех мужей, что не в состоянии принести домой пакет еды?
Ждан сощурился и улыбнулся одной половиной рта. Ох, и язва же она!
– Своим любимым делом я смогу заняться еще не скоро. Благодаря некоторым, – он многозначительно посмотрел не нее в зеркало. – А работал я системным администратором.
– Для меня это что‑то из области фантастики.
– Как и для многих. Приехали. – Он остановил машину и, наклонясь к рулю, через лобовое стекло окинул взглядом небоскреб с названием торгового центра.
– Прекрасно! Жди меня здесь.
– Долго?
– Сколько придется.
Она вышла из машины, закинула сумку на плечо и выплюнула жвачку прямо на асфальт. Тряхнула своими розово‑голубыми косичками и пошла к зданию, виляя смайлом на заднице. Ждан вышел из тачки размять ноги и покурить. Сигарета еще не кончилась, а он уже взмок от жары. Вернулся в прохладу салона и стал ждать. Вариантов‑то немного.
Глава 7
Сусанна вошла через помпезные двери торгового центра, раскинувшегося аж на семьдесят два этажа. Минуя презентабельный холл и пестрящий разнообразной рекламой первый этаж, она направилась к неприметной круговой лестнице, ведущей в «Подземелье».
– Салют, котятки! – поздоровалась она с сестрами‑близнецами, совладелицами салона. За перегородкой, разрисованной граффити, жужжала машинка Стикса – тату‑мастера. Темные стены салона были выкрашены флуоресцентными красками и светились, придавая сюрреализм помещению. Из колонок звучала старая добрая Wake me up when September ends группы Green Day. На гостевом диванчике в виде губ Сальвадора Дали полулежали Карась и Червяк и залипали за видеоиграми в своих телефонах.
– А вы чё тут третесь? – Сусанна бросила сумку и попала в Карася. Из‑за тщедушного телосложения того согнуло пополам, когда она прилетела ему в живот. Червяк заржал.
– Им, как обычно, нечем заняться, вот и ошиваются здесь, – ответила за них Фурия, одна из сестер. Она собирала свои длинные фиолетовые с розовым дреды в пучок и смотрела на Сусанну через зеркало. Та подошла и плюхнулась в кресло рядом с ней. С другой стороны приблизилась Гарпия и стрельнула в сестру лукавым взглядом:
– А по‑моему, кто‑то к кому‑то подкатывает свои кокосы!
– А ты и бесишься, что не к тебе!
– Да сдался мне этот… полоумный. – Гарпия посмотрела на Карася, который развалился на сиденье дивана, закинул ноги в берцах на спинку и свесил голову с зеленым ирокезом вниз. Он продолжал увлеченно играть в телефон, даже высунул кончик раздвоенного языка. Как будто не ему только что прилетело сумкой. – У меня уже есть свое счастье.
Фурия недовольно поджала губы, но развивать тему не стала. Вместо этого переключила внимание на Сусанну:
– Ну что, подруга, снимаем косы, плетем новые?
– Погнали!
Они дали друг другу «пять», и сестры приступили к работе. Одна срезала и расплетала одну половину волос, другая – другую. Они давно занимались всеми видами плетения волос, и им не было равных в этом мастерстве. А когда они работали сообща, дело продвигалось в разы быстрее.
– Сусанка, я всё хотела с тобой поговорить насчет той аварии… ну, помнишь, с мотоциклистом? – начала Фурия спустя несколько минут. – Мне дико неудобно, что всё так по‑дурацки вышло! Я правда его не заметила в зеркале! Еще и тачку тебе помяла…
– Да ладно тебе. Нашла из‑за чего переживать, – отмахнулась Сусанна. – Ты ж тока на права сдала. Тебе простительно. И опытные водилы не всегда их замечают. А за тачку тем более не парься – всё давно выправили.
– И еще раз тебе спасибо, что выгородила меня тогда, сев на водительское место. Это ты здорово придумала. Благородно!
– Ты, конечно, лихо сообразила! – вставила, посмеиваясь, Гарпия. – «Ну‑ка сдриснула!» и сама такая хренакс‑хренакс. Только и замельтешили твои ноги по всему салону! И как тебе удалось так быстро, да еще и в такой тесноте перебраться вперед?! А Фурка ко мне на колени прыг и дрожит такая вся, трясется!
– И мне тогда знатно прилетело от твоих каблуков, вишь? – пожаловался с дивана Карась, указав пальцем на бровь. – Чудом сережку не зацепила, а то порвала бы всё на хрен.
