Вера и рыцарь ее сердца. Роман в 6 книгах. Том 1

Окончив школу, Альфонс пошёл работать, мечтая, что однажды пригласит черноглазую Рахель в кино, и они будут сидеть рядом и, обнявшись, смотреть приключенческий фильм про индейцев. Альфонс трудился с азартом, чтобы накопить средства для постройки дома под красной черепицей, куда он приведёт женой свою Рахель.

Но вышло всё не так, как обещалось.

Рахель после школы была приглашена в услужение к барону. Сначала она помогала на кухне, потом была определена в младшие горничные. Старший дьякон заслужил одобрение от барона, которому он поставлял красивых невинных девиц, имеющих нужду в заработке. Семья Рахель состояла из трёх женщин, и на попечении Рахель были больная мама и старенькая бабушка. Девушка искренне обрадовалась приглашению на работу к самому барону и поблагодарила старшего дьякона местного прихода за участие в её судьбе.

Вскоре после этого Рахель, в дамской шляпке с вуалью, сидела во втором ряду на воскресных службах в церкви в одном ряду с уважаемым семейством бургомистра, рядом с бароном и его высокомерной женой. Во время богослужения девушка не поднимала своих печальных глаз, спрятанных под сенью чёрных ресниц. Альфонс к тому времени перестал ходить в церковь, и его горячий взгляд больше не согревал её робкое и страдающее сердце. Когда она стала собственностью барона, то девушка чувствовала себя порочной и не хотела встречаться со своей первой любовью.

Никто не знает, что стало с Рахель в военные годы. Барон на время войны уехал в Америку и оттуда давал указания своему дворецкому, управлявшему имением. Маму и бабушку Рахель немцы увезли в Германию, как лиц еврейской национальности, а старший дьякон ещё долго служил в приходе.

 

* * *

 

От дум Альфонса оторвал требовательный голодный крик сына. Отцовская любовь к этому малышу заполнила его сердце радостью жизни, и прошлое ушло, чтобы не мешать настоящей жизни. Жена Валентина уже проснулась, она надела широкий халатик и взяла сына на руки, чтобы покормить изголодавшегося за ночь младенца. За окном светало. Звонил колокол на церковной башне. Наступал особенный день, день, в который Ронан Мария Альфонс Де Гроте, в возрасте одного месяца, был крещён во имя Отца, Сына и Святого Духа.

 

Глава 3

 

Ронни родился недоношенным ребёнком, его вес при рождении был равен весу недокормленной курицы – один килограмм восемьсот грамм. Младенец с первых минут жизни удивлял родителей своим аппетитом. Альфонса и Валентину восхищало всё, что делал их малыш, но его требовательность в еде приводила их в неописуемый восторг. То, с какой жадностью он сосал материнское молоко, говорило о его врождённом жизнелюбии.

Вскоре родители вечно голодного ребёнка стали покупать для кормления молочные смеси, которые только появлялись в аптеках, а уже в два месяца поили его цельным коровьим молоком из деревни.

Первые месяцы жизни Ронни практически не бодрствовал, он только и делал, что ел и спал, спал и ел. Иногда Альфонс дёргал его за розовую пятку, иногда теребил за ушко в надежде разбудить, чтобы поиграть с ним, поговорить о чём‑нибудь, понятном только им двоим. Мужчине хотелось скорее познакомиться со своим сынишкой, дать ему почувствовать отцовскую любовь, но малыш просыпался, видел отца и начинал требовать еду.

Как‑то раз Альфонс шутки ради дал в руки четырёхмесячного сыночка сочный бифштекс. Тот целый час его мусолил, пока до капли не высосал из него весь мясной сок, и только потом довольный громко загулил.

– Мужичок наелся! – обрадовался глава семьи.

– Что ты наделал? – всполошилась Валентина. – Это не положено, наш малыш мог подавиться, у него ещё нет зубов!

Но Альфонс не слушал жену, он смотрел на сына и хохотал, а через минуту захохотала и Валентина, а маленький Ронни, лицо которого было испачкано мясным соком по самые уши, счастливо улыбался, сидя на подушках на высоком самодельном стульчике, ибо он впервые испытал блаженство сытости и с такой благодарностью смотрел на родителей, что те уже не помнили врачебные рекомендации по детскому питанию, а просто любовались маленьким обжоркой.

Удивительно, но именно этот счастливый момент младенчества станет первым воспоминанием Ронни Де Гроте о себе самом.

В свои восемь месяцев мальчик съедал целый бифштекс без остатка, что одобрялось его родителями, но ужасало других молодых мамаш, что жили по соседству. Валентина не спорила со своими подругами, а приглашала их на чашечку кофе, который подавался с печеньем «Спекулос». Актуальность темы о мясной диете детей тут же теряла свою остроту, и женщин тянуло на разговоры, они забывали о присутствии сытого малыша, который мог долго играть с резиновыми машинками.

В возрасте двух лет Ронни уже чувствовал свою принадлежность к роду мужчин. Это проявлялось в его неподдельном восхищении колесом. Мальчик был покорён чудесными свойствами колеса, которое так забавно крутилось. Если колёса у машинки хорошо раскрутить, то машина сама бегала по комнате, а это было очень весело, как на карусели. Ронни рано заметил, что вокруг него крутятся разнообразные колёса, маленькие колёсики в игрушечных машинках, большие в автомобиле и в извозной коляске деда, а резные в часах, в маминой швейной машинке тоже что‑то крутилось, но это не было колесом.

Со временем малыш понял, что чем сильнее раскрутить колёса игрушечного грузовика, тем скорее он будет ездить по детской комнате и возить то, что лежало в кузове. Потом Ронни с удивлением наблюдал, что машинка с колёсами не тронется с места, даже если её завести до отказа, когда на ней лежал тяжёлый молоток, но если молоток заменить яблоком, то машинка быстро увозило яблоко в другой угол комнаты. Правда, яблоко быстро съедалось самим экспериментатором из‑за того, что этот сочный плод не соответствовал техническим требованиям его игрушек.

В три года мальчик получил в подарок деревянный велосипед, сделанный умелыми руками его отца. Велосипед не имел педалей, но Ронни педали были и не нужны. Мальчик очень гордился своим первым транспортным средством. Прежде чем его оседлать, он внимательно осматривал каждое колесо и, покрутив туда‑сюда руль, отправлялся в путь. Он лихо отталкивался от земли своими крепкими ножками, наслаждался быстрой ездой в уверенности, что мама стоит на балконе и машет ему рукой.

Так как у велосипеда не было мотора, его звуки воспроизводил сам маленький велосипедист.

Как‑то раз Ронни, домчавшись до угла улицы, с разгона влетел во что‑то мягкое, тёплое и очень пахучее, его глаза перестали видеть, уши – слышать, и дышать было нечем. В этот момент он настолько растерялся от происходящего, что затих в ожидании того, что будет дальше.

А в это время высокая достопочтенная дама, которая только что повернула за угол, со вниманием разглядывала то, что застряло у неё между ног. Внезапность нападения ошеломила женщину, и ей понадобилось какое‑то время, чтобы разглядеть маленькие ножки того, кто застрял у неё под пышной юбкой, и лежащий рядом перевёрнутый деревянный велосипед с крутящимися колёсами, который дополнял картину происшествия.

Молчание с обеих сторон длилось несколько мгновений, и первой заголосила женщина. От её вопля Ронни в панике поднатужился и вырвал голову из пахучей ловушки, потом, вдохнув свежий воздух полной грудью, громко заплакал.