Вернуться-2

– Герман, я тебе обожаю! – Настя жарко поцеловала его в щеку, на секунду отвлекшись от рассматривания фотографий. – А что за спектакль сегодня?

– Как, тебе никто не сказал? – судя по её виду она обалдела от такого вопроса.

– Герман?! – было видно, что ей хочется стукнуть кого‑то своим кулачком.

– «Юнона и Авось»! – поторопился он.

– А‑а‑а, – она повисла на нём, обнимая его.

– Герман, ты серьезно? – удивленное глаза Натальи Николаевны смотрели на него, пока дочка тихо визжала в ухо парня, видимо пытаясь испытать – выдержит его «барабанная перепонка» этот визг или нет.

– Конечно нет! Посмотрели фотки и хватит. Пора в Магадан. «Золотая лихорадка» ждёт нас, – бессовестные глаз парня посмотрели на обоих женщин.

Тут раздался уже третий звонок, приглашающих зрителей в зал. Первый два дамы просто пропустили, завороженные своим невозможным, непредставимым, но нахождением в этом театра сразу и вдруг.

– Дамы, хватит глазеть на фотки, нас ждут великие актеры на сцене, – и не дав им высказать своё возмущение его дурацкими шуткам, подхватил под руки и утащил их в зал.

– У вас партер, шестой ряд, места с 13 по 15‑е, – стоявшая на входе в зал местная служительница, женщина лет пятидесяти попросила билеты, посмотрела на них и указала рукой куда надо идти.

– А чего не первый ряд? – подколола его теща, больше скрывая своё возбужденное состояние – ведь она в знаменитом театре.

– А в первом вы головой будете крутить, обзора не хватит, – он усадил дам, а потом и сам сел.

Когда‑то он совершил такую ошибку – купил билеты в Ленком в первый ряд, о чём сильно пожалел. Во‑первых, стоимость билетов была просто сумасшедшая, а во‑вторых, сцена слишком близко и полспектакля пришлось крутить головой, когда актеры расходились по разным концам сцены, а это некомфортно.

– Слышь, шкет, ты не на свои места сел, – раздался низкий густой мужской голос. – И баб своих попроси места освободить. Это наши места!

Герман слушавший восторженную Настю, делившуюся с ним впечатлениями, повернул голову в сторону прохода – его кресло было ближайшим к нему.

Там стоял мужик лет под сорок, явно бывший борец, судя по сломанным ушам и могучим плечам. Правда пик его карьеры давно прошел, судя по объемному пивному животу, вес был килограмм под сто десять. Почему‑то у Германа он сразу стал ассоциироваться с «Пятачком» из известного мультфильма.

На его шее блестела толстенная золотая цепь и здоровенная печатка на среднем пальце. Одетый в дорогой костюм, сидевший на нём, как на корове седло, типичный «новый русский». Может из‑за пухлых щек или жировых складок на шее…

Рядом с ним стояли, скорее всего, жена и дочка. Обе были одеты также дорого, но как‑то безвкусно. При этом обе страдали от ожирения: складки жира были видны невооруженным взглядом. Лоснящиеся щеки и толстые шматы сала на шее. Особенно Герману не понравились их взгляды, выражавшие презрение и какое‑то непонятное для него превосходство над окружающими.

– Мне кажется вы ошибаетесь, – спокойно сказал Герман. – Вот наши билеты, – он вытащил их из кармана.

– Я не знаю, что у тебя там за билеты, но ты со своими бабами занял наши места, – боров продолжал наглеть.

– Я вроде ясно сказал, что это наши места! – Герман встал, немного охреневая от нахальства этого борова.

– В чём дело? Что происходит? Сейчас спектакль начнётся, а вы!.. – к ним быстро подошла билетерша, приглушая голос, переходя чуть ли не на шипение.

– Да вот, дядя ошибся, но почему‑то не понимает этого, – на лице Германа заходили желваки.

– Да? Покажите билеты, – обратилась она к Герману. – И вы! – потребовала она от борова.

– Да, действительно, вы ошиблись, здесь шестой ряд, а у вас пятнадцатый. Ваши претензии необоснованные, – обратилась она к «новому русскому». – Пройдите на свои места, – указала она рукой семейки хамов в направлении их мест.

Было заметно, что уходить, не солоно хлебавши, толстый дядя – ну очень не хочет, но на него стали оборачиваться с первых рядов, да и другие окружающие зрители стали не очень дружелюбно на него посматривать.

Устроить скандал на ровном месте возможно, но последствия его неизвестны – толстяк предпочел отступить, но именно отступить…

– Мы не закончили, – пышущий злобой мужик глянул на Германа. – Пойдём! Лариса, Клара! – и семейка, потрясая телесами отправилась на свои места.

– Согласен, – еле слышно сказал Герман, очень внимательно смотря, где сядет эта троица.

– Ой, Герман, так страшно было, – пискнула Настя, вцепившись в его руку, когда он сел.

– Нормально всё, дорогая. Давай смотреть, – успокоил он её.

*********

«Ерунда какая‑то? Нет, ну там в самом начале девяностых, ну может быть такое и было, но тут– в театре, такая борзота?» – Герман не мог понять, почему этот обнаглевший кабан так себя вёл.

– Денег пожалел! А теперь сидим, как нищеброды в пятнадцатом ряду, – во всю заработала пила: «жена обыкновенная» – Лариса.

– Да, пап, как нищеброды! – подключился «лобзик» – дочка Клара, недовольная тем, что они будут так далеко сидеть.

Георгий Николаевич, бывший борец в вольном стиле, тяжелый вес, внезапно разбогатевший, от этого немного потерявший чувство меры был зол. Ему повезло со своими друзьями, которые крутились в сфере нефтяного сектора страны – занимаясь не совсем законными схемами.

Он уже привык, что его деньги и габариты помогают решать все проблемы, а тут такая ерунда…

Денег он не пожалел, а просто забыл купить билеты. И только вчера приобрел в три цены на эти места для бедноты. Дочка и жена начали пилить его, как только они сели. Он только отдувался, думая, как решить этот вопрос.

И тут он заметил, что рядом со сценой есть три свободных места. Несмотря на то, что все окружающие места была давно заняты, на них никто не садился.

И он решил, что стоит немедленно занять их, и тут места заняли какой‑то молодой щегол с молодой девушкой и женщиной лет за сорок.

Но Георгий Николаевич уже двигался к пустым местам вместе со своей семьей, так что решил пойти нахрапом. посчитав, что молодой парень струхнёт и уступит. Но не получилось.

– Ничего, в антракте мы с тобой поговорим, – еле слышно сказал Георгий Николаевич, глядя в затылок своему обидчику.

 

ГЛАВА 5