Вкус долины смерти

– Нет, я еду к Молли. Я с ней договорилась прогуляться.

Эдриан одобрительно кивает:

– Если что, то звоните мне, я вас заберу. Вы же опять не влипнете в дурацкую историю?

– Пап, это всего один раз было, – произношу я.

Эдриан залез внутрь машины, и мне пришлось ждать, чтобы он вылез, а уже потом сказать «пока».

– Ты тогда подняла на уши всю полицию. Меня шериф тогда перепугал, а оказалось, что всего‑навсего ты задержала грабителя.

– Пап, пока, – промолвила я.

Он помахал мне рукой и пожелал не попадать в неприятные ситуации. Я выхожу из дома и иду к своему «Линкольну», которого заняла на время у жены Питера. Она сейчас уехала, по слухам, учится познавать сансару в Гималаях.

Я приблизительно знаю, где находится дом Блейка. Надо ехать в сторону новоиспеченных особняков, самых шикарных и дорогих. Там раньше жила администрация городка.

Я не ошиблась, у ворот меня встречает сам мистер Блейк. Особняк один из самых дорогих и шикарных, но, как я только вылезла, то поняла, что всё глубоко запущено. Сад опустел, даже садовника нет. Большой бассейн не очищают уже довольно долго. Сам Блейк выглядит типичным представителем золотой верхушки: на нем сидит прекрасный костюм, дорогие часы. У него приятная внешность, ухоженный вид. Я понимаю, как он горько ошибся при виде меня, ожидал, наверно, крупную женщину средних лет, которая разрулит все проблемы одним ударом.

– Разочарованы да? – я улыбаюсь.

– Вот так мне вас и описывал детектив Освальд, – сказал Блейк.

Он пригласил меня в гостиную, хотя дома был не такой печальный и покинутый вид, но чувство, что хозяйство запущено, не покидало меня. Он усадил меня в кожаное кресло и предложил что‑нибудь выпить: чай или кофе.

– Ни то, ни другое, пожалуйста. – улыбнувшись, произнесла я.

– Тогда сразу к делу, – сказал Блейк.

Он рассказал мне, что его красавицу‑невесту похитили две недели назад, на вторую неделю похитители вышли с ним на диалог и требовали миллион долларов. Блейк выплатил деньги, но похитители сказали, что им нужен еще миллион. У Блейка денег больше не было. Он занял у всех, кого мог, распродал предметы искусства, но все не хватало.

– Они сказали, что разрежут её на маленькие кусочки, упакуют все в полиэтиленовые пакеты и будут присылать мне до Рождества.

Я все внимательно слушала, но не понимала, как такое возможно и почему он так долго тянет.

– Мистер Стивенсон, почему вы не обратились в полицию, а доверились только здешнему детективу? – спросила я, наверное, у него на то были веские причины.

– Я занимаюсь незаконным оборотом оружия, – произнес он и внимательно посмотрел на меня. – Они её уже убили, и я хочу, чтобы вы привели мерзавцев сюда.

Он следил за моей реакцией, и я не могла сдаться. Я отвернулась, так как больше не могла находиться в напряжении.

– Сразу бы и сказали, я вам их и так приведу, без вознаграждения. Они здесь орудуют?

– Да, но я не уверен точно, – сказал он, задумавшись и начал что‑то искать в своем гаджете.

Я слышала, как быстро бьётся его сердце и пульсирует кровь по венам. Я говорила себе, что надо сдержаться, не прислушиваться к колыханию тела человека.

– Вы знаете, что её убили, или это ваше предположение?

Блейк посмотрел на меня, убрав смартфон обратно:

– Я бы не говорил так категорично, если бы мне не прислали вот это сегодня утром.

Он протянул мне сообщение на смартфоне. Полная суть такова, что путь Мистер Стивенсон приходит за «пальчиками своей милой невесты».

– Мистер Стивенсон…– начала я.

– Можно просто Блейк, – он поправил.

– Блейк, а есть это месть? Вы честно проворачивали ваши сделки? Не имеете врагов? Может, это розыгрыш. Ваша невеста не имела влиятельных покровителей?

Стивенсон отрицательно покачал головой, он говорил, что быть такого не может. Он показал, что эти изуверы пригласили его на кладбище там забрать «пальчики невесты». Блейк решил одному не идти и поэтому призвал Освальда, который переложил свое дело на меня.

– Я знаю, кто вы… – произнес Стивенсон, взглянув на меня.

Я поняла, что он имеет в виду, что я вампир. Какой же этот Освальд сплетник себе на больную голову! У Блейка есть плохая черта: он не говорит все полностью, не показывает полную картину дела, хотя знает. Или он осторожный, или сильно мне не доверяет. Я вытягивала из него предложения, но не нашла ничего путного. На кладбище он решил, что поедет со мной. Я понимаю теперь его тактику.

Похитители если б увидели его с другим мужчиной, например, Освальдом, то бы сильно начали осторожничать или считать, что Блейк привел копа или детектива. А я, девушка‑подросток, не вызову подозрений, мол, взял подружку.

У Блейка был план: он спрячется в моей машине и будет оттуда звонить, а мне подослали просто, как приманку. Я почти была права. Я села за руль и приготовилась изображать будущую жертву, так как Блейк считает, что это обычные маньяки.

Мне тут позвонил Эдриан, хорошо хоть не в кладбище. Папа спрашивал, куда я спрятала одну бутыль, он весь дом перерыл и не знает, что кровь я иногда прячу за холодильником. Надо настроить беззвучный режим. Успокойся, будь естественной.

Вдруг Блейк дергает меня за руку и радостно заявляет, что они согласились взять оставшиеся деньги и одну девушку. Мистер Стивенсон с ними все время в торгах:

– Блейк, это, конечно, заманчиво. Но! В 9 вечера я обычно сижу дома.

– Вивьен, пожалуйста. Они же оставят её в живых!

– Конечно, только возьмите телефон моего папы и потом сами объясняйте. Я буду радоваться, когда буду их медленно убивать!

План набирал всё более безумные обороты. Я теперь не могла отказаться, это был почти моим звездным часом. Я вспомнила уроки театрального мастерства в младшей школе, где я играла Красной Шапочкой. «Линкольн» я оставила у особняка Стивенсона. Он посадил меня вперед и взял свой «Jaguar».

– Блейк, что они говорили насчет пальчиков?

– Ничего, Вивьен. Пальцы – не главное.

Он погнался быстро в это проклятое кладбище. Я отдала ему свою сумку, накрасилась вульгарнее и вуаля – я готова была вершить судьбы врагов.

– Я никогда не играла приманкой, Блейк.

Он сказал, что ничего. Теперь он был режиссером, а я капризной актрисой, которую должны были вырубить, запихнуть в грузовичок, конкретно поиздеваться и выкинуть внутренности. Я теперь была готова.