Вкус долины смерти

Сгущались сумерки, особенно было неуютно на кладбище. Он позвонил им.

– Вивьен, они сказали, что сейчас подойдут.

Стивенсон приготовил пачку собранных денег. Я знала, как играть. Я вышла и ногами увязла в грязной кладбищенской земле, вдруг я увидела, как на встречу вышли они. Эти изуверы осветили нас фонарями, их было трое с непроницаемых масках. Они осветили меня фонарем, я специально сделала вид, будто не понимаю, что происходит.

– Я накачал её наркотиками, она скоро отойдет, – произнес Блейк.

Ко мне тут же подошли и как товар дернул за руку. Кто‑то засмеялся, я была стопроцентно уверена, что эти ублюдки – настоящие садисты и психи. Я многих отловила, в них безумие считывается сразу по запаху. Они были рады, что мы не привели ни хвост, ни полицию. Четвертый из этой банды сидел в грузовичке за рулем. Я специально упала на сырую землю и так озиралась по сторонам, будто меня лишили лобной доли. Им понравилось, что я была не в себе.

– Где моя невеста? – спросил Блейк, вытащив деньги.

Один похититель подошел к нему и тут я не поняла, что произошло. Блейк вскрикнул и упал, как я поняла, тот ударил его чем‑то острым. Я лежала, притворяясь, что испытывающие трип. А Блейк вдруг начал истекать кровью, к такому я была не готова. Я не могу сдерживаться…Я поднялась и сказала, что меня здорово разозлили. Когда меня выведут из себя, то я неуправляема. Я выхватываю биту у первого и наношу заветный удар. Они в растерянности и не понимают, почему я такая быстрая и неуязвимая. Кто‑то вытаскивает пистолет, я слышу, как он снимает предохранитель. Я подбегаю к нему и одним махом ударяю по руке, что он уронил пистолет на землю. Я поднимаю и мгновенно произвожу три выстрела. Враги повержены.

Как я и думала, четвертый был за рулем, он осознал, что что‑то происходит не так. Похититель нажал на газ, но я начала догонять машину. У меня нет выбора: там Блейк истекает кровью. Я упустила грузовичок и кинулась к нему, но побоялась приблизиться. Я не удержалась и, несмотря на то, что ему нужна была моя помощь, кинулась пить кровь одного из раненого. Я продолжала осушать его вены, пока не насытилась. Мне стало жутко стыдно, я подошла к нему. Блейк лежал без сознания, я дотронулась до его пульса, редкий пульс был. Они ранили его в живот, но Стивенсон выжил, как потом я узнала. Я замела, как могла следы преступления и повезла его на «Ягуаре» до ближайшей больницы. Позвонила Освальду: пуская сам подбирает трупы. Всё же я не могла бросить его невесту в беде. Как в страшном сне, я побежала через лес на кладбище, в больнице на меня посмотрели, как на ненормальную. Деньги Стивенсона были брошены на кладбище, пока их какой‑нибудь мертвец не приберет себе.

Я приехала туда, когда был Освальд. Он клялся и говорил, что не думал, что будет так ужасно. Я перезваниваю Эдриану и говорю, что со мной все в порядке, хотя голос у меня дрожит.

– Освальд, нам надо найти «пальчики», – сказала я ему.

Удивительно, что я запомнила, что изуверы хотели оставить все в склепе. Я раньше даже гуляла на этом кладбище с Молли, мы искали острых ощущений, а потом вмиг повзрослели.

Освальд, ощупывая страшные могильные плиты, шел за мной. Было туманно и холодно. Он не задал ни единого вопроса.

– Освальд, идем же, – подбадривала я его, удивившись, что он трусил, как пятилетняя девчонка.

Я поняла сразу, что похитители имели в виду. «Пальчики рядом со скульптурой плачущего ангела в склепе» – запомнила я. На кладбище стоял отвратительный гнилой запах. Освальд посветил фонариком. Земля была недавно разрыта, я это сразу поняла. Взяла палку и начала ковырять в ней, пока не наткнулась на нечто плотное, но мягкое.

Мне было не мерзко. Я руками полезла в землю и нащупала зарытый сверток в пакте, мне удалось нечаянно его перевернуть. Я подняла его и пронюхала. Мне стало не по себе, я чувствовала запах человека.

– Бери! Что это по‑твоему? – я протянула Освальду.

Ему было противно, он отказался брать в руки и принюхался тоже.

– Человечиной пахнет, – подтвердил он мои догадки.

Я кинула сверток обратно и села на могильную плиту. Мне вдруг стало невозможно находиться в этом мире.

– Гадкий ублюдок … – зашептала я в порыве злобы.

Освальд хотел успокоить, что все образуется, и я хорошо поступила, что убила двоих. Я посмотрела на него и накричала, что если он не найдет четвертого убийцу, то я убью его на следующей недели. Как вихрем это событие меня вскружило и выбило из седла. Я завалила собственноручно это дело, потому что играла по дурацкому сценарию. Я забрала свой «Линкольн» и преспокойно уехала домой, общая себе, что муки совести пройдут завтра.

– Чем ты пахнешь, Вивьен? – удивленно посмотрел на меня Эдриан, когда я припарковала свою машину.

– Трупами, – ответила я и поплелась к себе.

Через пару минут папа меня догнал и потребовал объяснений. Он все равно не поймет, я наплела что‑то по кладбищенские походы.

– Вивьен, тебя вскоре будет опасно из дома выпускать. У тебя кофта в чужой крови!

– Папа, я избавила это общество от опасных преступников, ты должен мной гордиться, а не мораль читать!

Эдриан не понял, он так и остановился.

– Я пойду в душ, меня не звать! – бросилась я этими словами и пошла к себе.

Сегодня полнолуние. Ставни покрепче, сигнализацию погроме и можно переждать эту ночь. Я сижу в своей комнате, и чувствую себя в безопасности. Мясник не виноват, его могли сдать, как собачку. Может, он указал на меня? А шериф не упомянул. Меня вводило это в заблуждение. На мне висят смерти тех, кому лучше не жить. Я чиста перед своей совестью, но не перед законом. Надо мной маячит костёр, и если «охота на ведьм» начнётся, то я буду первой, меня слишком много, кто знает.

Эдриан постучал в мою комнату, я даже не слышала, как он поднялся.

– Тук‑тук, к тебе можно на пару слов? – произнёс он только серьёзным тоном.

– Да.

Я предчувствовала это. Эдриан сел напротив меня на старое кресло‑качалку. Он посмотрел наверх, у меня как раз была включена иллюминация на потолке звёздного неба и множества созвездий.

– Что‑то случилось? – спросила я.

– Эту ночь нам надо провести дома, у нас будет алиби. Когда утром, они пожалуют. Ты кому‑то перешла дорогу, и этот кто‑то подал на тебя жалобу. Вспоминай, что ты сделала за последние три недели серьёзного, – лицо у Эдриана приобрело мрачный оттенок.

– Я вела себя плохо эти 3 недели, ка к обычно, швырялась словами и размахивала пушкой.

Эдриан словно напрочь забыл о нашем разговоре в гараже. Значит, случились более серьёзные вещи.

– Нет, я тоже переходил кому‑то дороги, однако конфликт был исчерпан. Просто я хочу сказать, что надо беречь себя и теперь ты одна шастать не будешь. Это закончится через неделю, так этот авторитет уезжает.

– Я буду, как Анна Франк, целый день сидеть дома? – очень подозрительно, но я не могу ничего припомнить.

– Придётся. Ты пробовала то, что сегодня предложил Докери. Такая гадость…

Я кивнула, но мои мысли были о совсем другом. Я тут же вспомнила, кто это мог быть. Кто является убийцей девушек?! Я сидела у Коулмана, и мельком его заметила. Я должна явиться туда, чтобы поговорить с ним. Надо усыпить бдительность папы, ждать три часа, а потом через окно и на улицу.