Вкус долины смерти

– А с тобой можно? – произнесла я, выдав шутку.

– Нет, – сказал он, смутившись.

Хочется покоя, углубиться и заснуть где‑нибудь внутри беспробудным сном. Как‑то я слышала, что я «горящий человек». Сейчас, мне кажется, я сгорела дотла. Нельзя очеловечить то, что умело.

Я была просто тем монстром, который прячется от дневного света и сидит там, у себя. Я вызывала отвращение у всех живых. Я поняла, если тебя бьют, а ты, не знаешь, почему тебе причиняют боль, то причина в большинстве случаев в тебе. Причина всегда есть. Просто ты ее не видишь. Иногда ты заслуживаешь быть побитым, ибо слаб для злого общества.

 

Глава 9. Всё‑таки Вивьен жива

 

У меня много дел. Один член моей семьи затеял грандиозный ремонт в нашем доме, не знаю почему, и на какие деньги. Эдриан решил, что мы должны скорее податься в приличные вампиры. Проблемы, на который мы жили много лет, начали доставать нас. Рано или поздно на поверхность всплывает всё: все камни, трупы, забытые обещания.

В маленьком, скрученном городишке надо жить своей жизнь и слушать сплетни, потому что в них часто скрывает самая истинная правда, бывает правда‑ложь, а ещё ползет своим ходом правда‑истина – её и нужно бояться, как огня. Она медлительней своей подруги, но ради неё стоит подождать.

Ко мне на неделю хочет приехать Тереза, моя приятельница, с которой мы уже двадцать лет бок о бок ходим по магазинам и закупает всякое барахло, которое хранится, впитывая пыль, уже много веков. Некоторые наряды можно смело заносить в категорию лучших нарядов для кабаре в истории человечества. Она мне вчера звонила и интересовалась, правда, что мне оторвало ногу. Я уверила, что мой отец – большой шутник. Боюсь представить, что он мог наговорить Дэмиену. Скорее всего, он уже пригласил на похороны.

А так у меня, правда, много дел. Одно из них утереть всем носы на наши гребаные собрания в «Алой ведьме». Докери дал мне специальные часы, я теперь дисциплинированная вампирша, меня больше не подкарауливает жажда, не набрасываясь как убийца во тьме ночи. Я могу это сносить. Первое, что я пишу в своём дневнике, что я стараюсь быть человеком.

После того, как я вылезла из своих оков, на второй день к нам пришел Питер со своей женой‑вампирессой и ещё притащил пару‑тройку других зевак, чтобы они уверились в моём чудесном воскрешении. Я жива, и я отвечаю на вопросы. Эдриан, что он им наговорил! На третий день приходит шериф с цветами (цветы я не люблю) и говорит, что я стойко вынесла все трудности и он верил, что я не умру. Всё больше это походило на грустную комедию, где главная героиня, попала в параллельную реальность и теперь все вверх‑одном. Я смотрю детские мультики и программы про бескрайние морские глубины, глубоководные чудовища, живущие внутри него – всё это так завораживает и манит, что я представляю себя, заплывшая в самую глубину пролива Ла‑Манш, спустившись на склизкое дно. Там я ничего на нахожу, я свободна и чиста. «Морская литология, – я сделал эту пометку у себя в комнате». Меня не выпускают из дома. Вечером под надзором папы и Дока я сижу на кресле‑качалке и смотрю на небо. Это так странно быть здоровой, когда тебя считают совершенно больной. Да, я крута, круче той ямы на кузове у «Хаммера» Питера и его жены Джесси.

Эдриан говорил, что планирует съездить на остров Мэн и починить дом, чтобы потом мы все вместе поехали туда летом.

– Не может быть, что ты оставишь меня одну.

– Не одну, а с Доком. Он не умеет строить. Я пригласил твою тетю Маргарет. До последнего хотел это скрыть в тайне.

– О, нет! Она же убьет меня, я должна буду целый день сидеть и разговаривать с ней, она такая занудливая задница, я хочу плакать и грызть паркет.

– Посади её с Доком, – говорит Эдриан, отмахиваясь.

– Это будет бомба! Мы последний раз пошли в кино, и она во время сеанса делала недовольные замечания всем подряд, пока нас не выгнали, а она им кричит, что сейчас уничтожит.

– Ну ж, родная кровь, – папа засмеялся, – она с Доком точно подружится, – он подмигнул, – Я бы хотел сходить с тобой в торговый центр, я куплю материалы необходимые, а ты вещи. А то наша Маргарет опять будет мне напоминать, что наш дом похож на казарму после Крестового похода.

Мне эта идея понравилась, я решила позвать Уильяма вместе с нами, но от наотрез отказался, мотивируя тем, что очень занят.

Как‑то под утро я лежала под своей кроватью и тут услышала быстрые шаги по ступенькам.

– Черт! Я это сделал! – вскричал Док.

Я ушам своим не могла поверить, мне казалось, что я хватила галлюцинаций. Но это был Докери, и он произнес слово: «Черт».

– Докери! Который сейчас час? Святые пришельцы! Зачем он меня разбудил? – произнесла я машинально от удивления.

– Я открыл взаимодействие, помнишь, я ставил опыты.

– Док! Я не слышу тебя через дверь, – сначала я слышала только бормотание.

Тут на шум Докери поднялся мой папа, и этот парнишка на радостях начал говорить, что произошло. В химии мой папа ничего не смыслил. Докери позвал пробовать новый намного улучшенный образец синтетического заменителя. Папа стоял со стаканом и сделал такую кислую мину.

– Я не буду это принимать, я не знаю, что это… – мне этот заменитель не понравился, так я и сказала.

– Почему не будешь? Это уменьшит вероятность впрыскивания яда на 70 процентов. То есть, ты не сможешь заразить вампиризмом свою жертву в 8,3 из 10 случаев, не убивая ее, – торжественно заявил Докери.

– Чем больше мрут, тем меньше этих…как его …Ван Хельсингов, – подхватил Эдриан, смеясь.

– И меньше судебных процессов, – добавила я.

– Вас загонят все равно. Вампиры, не убивающие людей, это ж великолепно! – воскликнул Докери, словно собирался за Нобелевской премией.

– Док, это сравнимо с утопией Т. Мора. Не надо, – я спустила его на землю.

– Все равно это сделают с нами рано или поздно…или убьют, – пояснил он.

– Не в этом тысячелетии…Я фаталист, Вилли. Но, я думаю, я ещё порыбачу в своем ущелье. Но я не готов сейчас жить в Ирландии, дом не достроен, и сеть плохо ловит, как я буду зарабатывать? – Эдриан говорил правду такую, какой он её представлял.

– Док, в Ирландии же хорошо. Отбрось этот снобизм, ты же умный человек. А умные люди должны быть выше всех предрассудков. И до Кембриджа близко, – я пояснила ситуацию.

– Оксфорда! Оксфорда! – вскипел Докери.