Во имя Камелота

– О, она мне не понадобится, – самоуверенно отрезал Гавейн, в то время как Трина подошла к Персивалю.

– А вам – победы, сэр Персиваль.

И еще одна усмешка за спиной.

Персиваль сверкнул улыбкой, пробасив:

– Благодарю, леди Трина.

Глядя на двух рыцарей, Трина почувствовал укол совести: зачем она так с Гавейном? Ему явно придется труднее, да и последний час он был довольно добр к ней.

– Что ж, если нам этого не избежать, – устало произнес Артур, прерывая ее мысли, – прошу всех отойти на безопасное расстояние и занять места.

Рыцари, как один, по приказу короля, выстроились в круг около Гавейна и Персиваля. Мерлин тонкими пальцами потянул Трину за рукав туники и буквально поставил рядом с собой, занимая место в общем ряду.

– Уверен, что ты осталась не для того, чтобы поболеть за Персиваля, – прошипел маг ей на ухо тоном опытного придворного сплетника. – Не слишком ли много Гавейна стало в твоей жизни всего за ночь?

– На что ты… – зашипела девушка в ответ, но тут Персиваль взмахнул мечом, нападая.

Сердце Трины замерло: от Гавейна исходила спокойная, сдерживаемая его холодной расчетливой головой сила, но движения Персиваля были мощными, необузданными, словно у опасного хищного зверя. Клинок рассек воздух, целясь в голову Гавейна. Тот быстро, Трина даже не успела заметить, как, увернулся.

«Словно телепортировался», – пронеслось в ее голове.

Еще один взмах – и снова мимо. И снова. И снова.

– Ты будешь прятаться или драться? – прорычал Персиваль.

– Ну же, не будь таким скучным, Перси, – весело ответил Гавейн, даже не запыхавшись. – Дай поиграть. И удиви меня как‑нибудь уже.

И снова эта фраза. Она была чем‑то, вроде понятной только друзьям шутки у рыцарей Артура?

Клинок просвистел совсем рядом с плечом Гавейна, и Трина резко втянула воздух. На что он надеется?

Каждый следующий промах, казалось, еще больше злил Персиваля.

– Ты будешь драться или нет?!

Он кинулся в бой снова, пока Гавейн продолжал танцевать, избегая меча.

Так продолжалось минуты две. Персиваль все больше кипел, а Гавейн от души веселился. «Он старается вывести его из себя и воспользоваться этим», – дошло до Трины.

Но веселье подвело ее наставника.

Один из особенно мощных ударов, который грозил рассечь плечо, Гавейну пришлось‑таки отбить клинком. И все же дерево было слабым противником стали, да и сила Персиваля играла свою роль. Надавив и приложив усилия, ему удалось повалить Гавейна на землю. Теперь тот лежал на спине, у самого своего горла держа дерево, которое отделяло его от острого лезвия меча. Трина слышала, как древесина трещала, видела ее срезанные куски и опилки, которые слетали на траву. У Гавейна не было способа выиграть этот бой.

Персиваль нажал сильнее, и Трина невольно ахнула, заставив Мерлина взглянуть на нее с намеком: «А я говорил!»

Боялась ли она за Гавейна? Почему она должна была бояться за того, кого знала от силы несколько часов?

Но да, она боялась. Каким бы раздражительным он ни был, это не повод желать ему смерти. Ну, или такого унизительного поражения. Конечно, Персиваль, будучи соратником и другом, не убьет его. Она оглянулась: рыцари пристально следили за боем. На лице ни одного из них не было страха.

И, возможно, пробудь она дольше в Камелоте, поняла бы, почему. Сэр Гавейн был не из тех, кого легко победить.

Молниеносно он двинул коленом в пах Персивалю, заставляя ослабить давление и хватку. В следующее мгновение выдернул из его рук меч и вскочил, возвышаясь над упавшим телом. Кончик острого клинка был направлен в горло соперника.

– А я говорил, что тебе будет стыдно перед своим королем, Перси, – тяжело дыша, произнес Гавейн.

На лице Трины вдруг появилась глупая улыбка, которую она тут же поспешила спрятать. Но от зоркого глаза Мерлина ничего нельзя было утаить. Он наклонился к ней, шепча:

– Полагаю, ты радуешься, что выбрала верного наставника? – в голосе слышалась капля яда.

Трина обернулась к магу, прямо встречая его взгляд.

– Должна признать, ты слишком хорошо изучил меня за сутки, – в том же духе ответила она.

Мерлин хмыкнул.

Трина снова обратила взгляд в сторону рыцарей и едва не подскочила от испуга. Гавейн стоял прямо перед ней, широко улыбаясь и все еще тяжело дыша. За его спиной Персиваль бросал на друга гневные взгляды.

– Мне очень жаль было разочаровывать вас, миледи, – нарочито вежливо произнес Гавейн, легко кланяясь ей.

Нет. Конечно, ему было совсем не жаль.

Бесы в глазах выдавали его с головой.

 

***

 

– Ты думаешь, Персиваль разрешит Гавейну провести вечер с сестрой? – полюбопытствовала Трина, пока Мерлин вел ее в один из залов замка, где им предстояло оттачивать магические навыки.

Она успела помыться и переодеться после тренировки, и теперь на ней красовалось платье из легкой ткани насыщенного сиреневого цвета, вышитое изящными алыми цветами на рукавах и по краю декольте. Прическа снова состояла из оплетающих голову кос и нескольких длинных, падающих волнами на спину прядей.

Мерлин, одетый в черный плотный костюм с отделанными золотом манжетами, который делал его похожим на злодея из сказок, а не на великого мага, пожал плечами.

– У него нет выбора. Слово рыцаря – слово чести. Если откажется, его честь будет запятнана.

Отчего‑то Трине не понравился этот ответ.

– Что вообще за идиотская затея – ставить на кон женщину? Тем более, сестру? – она возмутилась.

Мерлин лишь улыбнулся, но смолчал.

– И когда приезжает эта леди Брианна? – как бы невзначай осведомилась Трина. – Ты говорил, что она прибудет перед турниром.

Маг кивнул.

– Да. Она должна приехать через три дня, чтобы успеть пообщаться с братом до начала. А возможно, не только с братом, – добавил он, кинув в ее сторону ехидный взгляд.

На этот раз промолчала Трина.

Наконец, по одному из особенно длинных каменных коридоров, по традиции украшенному знаменами и гобеленами с воинскими подвигами рыцарей Круглого стола, они подошли к внушительным резным дверям. Конечно же, основным мотивом резьбы был большой дракон, раскрывший крылья и нависающий над мужской фигурой в плаще, поднявшей меч. На голове фигуры была вырезана корона.