Во власти выбора

И вот так ее лицо поменяло выражение, плечи опустились и больше не были напряжены, а глаза не казались мокрыми. Она кивнула и встала с кровати. Голые ноги ступили на пол, и она начала семенить по комнате в поисках одежды. Ее распущенные волосы дергались и на каждое ее движение подпрыгивали, как и грудь. На лице можно было увидеть след легкой улыбки, словно ребенку подарили леденец. Она выглядела такой чистой и нетронутой всей грязью этого мира, мира ее отца. Я хотел схватить ее и прижать к стене, чтобы она перестала быть такой невинной, как только я заполню ее естество своим членом, пока она будет вбирать каждый его дюйм и, задыхаясь, отрывками глотать мое имя.

– Эй, может, ты дашь мне возможность переодеться?

Ничего не сказав, я вышел из комнаты и спустился, чтобы собраться и взять все необходимое, пока она одевалась. Я старался выбросить ее образ из головы, но это невозможно, поэтому я перестал пытаться.

Схватив пистолеты, я проверил пули в магазинах и засунул их в кобуру сбоку и другую за спиной, а также закрепил на щиколотках ножи. Взяв все необходимое, я покинул кабинет и ждал Адриану.

Поездка обещала быть длинной. Хотелось надеяться, я останусь жив, когда ее отец узнает, что мы нарушили его приказ. Если же нет, улыбка на ее лице и покой в душе будут стоить этого, ведь у нее будет возможность попрощаться с матерью.

 

8

Адриана

 

Пару лет назад я была с родителями в Нью‑Йорке. Мы приехали на рождественские каникулы, совпавшие с делами отца. Пока он принимал участие в переговорах, мы с мамой сходили на мюзикл «Призрак оперы». Я была в диком восторге. После этого я мечтала стать актрисой, но мечта осталась неисполненной, потому что итальянские девушки, родившиеся в мире мафии, несовместимы с таким видом искусства. Это слишком опасно, так как жена и дети Капо всегда находятся под прицелом, поэтому популярность в шоу‑бизнесе или где‑либо еще никогда не приветствовалась. С этой мечтой пришлось попрощаться, как и со многими другими.

И вот я снова была в Нью‑Йорке – городе возможностей и свободы. Алессио не сказал, куда мы едем, но и я не настаивала. Я была рада выйти из пентхауса и доверяла ему. Собравшись впопыхах, мы сели в черный «Форд Мустанг» и выехали из подземного паркинга. Несмотря на то что солнце еще не встало, на улице оказалось довольно многолюдно, словно город проснулся вместе с нами.

Мы ехали по оживленному шоссе под песни Imagine Dragons, звучащие из динамиков. Небоскребы за окном сменялись высокими деревьями, пока спустя время Алессио не выехал из черты города и свернул на трассу, ведущую в Филадельфию. Я никогда там не была и не имела представления, что мы будем делать.

– Мы едем в Филадельфию?

– Это не конечная точка, – ответил он, не отвлекаясь от дороги.

Отлично. Угрюмая версия Алессио снова в деле.

Сделав музыку громче, я повернулась к окну и продолжила наблюдать за пейзажем. Краем глаза заметила, как Алессио все же перевел на меня взгляд, но решила его проигнорировать и немного вздремнуть.

Через некоторое время крепкая рука легла мне на плечо, заставляя открыть глаза.

– Мы приехали.

Алессио вышел из машины, и я последовала за ним. Мы остановились у взлетной полосы перед вертолетом. Черный железный гигант уже был готов к полету, судя по открытым дверям и сидящему внутри пилоту.

– Куда мы летим? – спросила я, подходя к Алессио.

Он посмотрел на меня своими бездонными глазами, которые стали еще ярче и глубже в раннем солнечном свете, падающем прямо на него. Обычно его лицо не выражало никаких эмоций, отчего мне было тяжело читать и понимать его настроение, но сейчас оно выглядело по‑другому. Не такое мрачное и холодное, черты лица не напряжены, и, если приглядеться, можно было увидеть едва заметную улыбку в уголках губ, когда он смотрел на меня, сощурив глаза из‑за солнца.

– Прощаться с твоей матерью.

Я… я ведь не ослышалась, верно?

Наверное, Алессио заметил мое смятение, потому что кивнул в знак подтверждения, и его улыбка стала шире, обнажая ровные и белые зубы. Его слова разносились по ветру, но дошли до моего сердца, спрятанного глубоко в груди.

Я держалась изо всех сил, чтобы не заплакать, но слезы вырвались и скатывались по щекам. Не сдерживая эмоций, которые в этот момент током бежали по венам, по всему моему телу, я бросилась на этого мужчину и обняла его. От неожиданности он отшатнулся, но удержался на месте, спасая нас от падения. Обхватив его за талию, я прижалась к нему и уткнулась в широкую грудь, вдыхая уже такой знакомый аромат. Алессио не обнял меня в ответ, но и не оттолкнул. Он позволил мне пачкать футболку слезами, пока его учащенное сердцебиение успокаивало меня, как самая красивая мелодия.

Я чувствовала движение его руки за спиной и то, как она поднималась, чтобы обхватить меня, но этого не произошло. Его отказ стал для меня сигналом отстраниться.

– Спасибо. Правда, Алессио, большое тебе спасибо! Я знаю, что ты нарушаешь приказ отца, и это грозит тебе наказанием, но я обещаю, что не позволю ему этого сделать. – Я вытерла слезы тыльной стороной ладони и посмотрела на мужчину, к которому вернулось привычное для него хмурое выражение лица. Никакого следа от той прекрасной улыбки, которую мне удалось поймать. – Я никогда этого не забуду.

Он ничего не говорил, просто задумчиво на меня смотрел. Я бы все отдала, чтобы узнать, о чем он думает, так глядя на меня.

Когда я пришла в себя и щеки высохли от слез, Алессио повел нас к вертолету, держа руку на моей пояснице и слегка подталкивая вперед. Он, как истинный джентльмен, помог мне подняться в салон и взобрался следом.

Раньше у меня не было опыта полета на этой штуке, и с учетом еще не утихших эмоций, они разгорелись с новой силой. Адреналин и чувство ожидания смешались и превратились внутри меня в бурю.

Я возвращалась домой.

Алессио помог мне затянуть ремень безопасности и надеть огромные наушники, чтобы мы могли слышать друг друга и пилота. Я смотрела на мужчину рядом и не могла поверить, что ради меня он рисковал жизнью. Никто и никогда не дарил мне такого ценного подарка.

– Спасибо, Алессио. Я никогда не забуду, какую жертву ты принес ради меня.

– Любой ребенок своих родителей имеет право с ними попрощаться. – На его лице появилась печаль и тоска, и я задалась вопросом, не потерял ли и он своих родителей. Если да, то была ли у него такая возможность?

Алессио убрал прядь волос с моего лица и подал знак пилоту, что мы готовы взлетать. Вертолет набирал высоту, и вскоре мы полностью оторвались от земли, направляясь домой.