Воровской излом
Насколько можно было судить в сумерках, все вокруг прямо‑таки дышало ухоженностью и спокойствием. Пижонско‑белые «Жигули», поблескивая чистыми стеклами, добавляли этому месту респектабельности.
Свежий ветерок изредка доносил из дома звон посуды, громкие голоса, обрывки музыки и аппетитный запах жареного мяса. В доме явно веселились под шашлычок.
Меркульев поворочался на жестком пеньке. Битый час они сидели за невысоким штакетником, наблюдали за домом и не делали ровным счетом ничего.
Пятеро крепких мужчин в милицейской форме, вооруженные табельным ПМ, умеющие в одиночку справиться с парой‑другой нарушителей.
Бездействие утомляло.
Лункин хрустнул костяшками пальцев, зябко повел плечами – апрельская ночь напоминала о недавней зиме. Майор неодобрительно покосился на него, но ничего не сказал. У него самого затекли ноги, он периодически вытягивал их, ловя отблеск оконного света на складках своих юфтевых сапог.
Свиренко, привалившись к забору темной глыбой, мерно сопел. Может, даже и спал – с него станется.
Вдруг в кустах зашуршало. Все одновременно настороженно повернулись на звук.
Влажные ветки, роняя на землю бриллианты замерзших капель, раздвинулись, и показалось виноватое лицо Никоненко.
– Тут такое, товарищ майор, достучался я до диспетчерской… – Он пожевал ус и замолчал.
– Ну? – не выдержал Меркульев.
– Не будет робят, отменили им выезд.
– Твою мать… – сплюнул майор, – что так?
Сержант пожал плечами.
– Дежурный грит, сняли их на задержание…
– А у нас что? Танцы? – Меркульев в сердцах стукнул кулаком по ладони.
Никоненко еще раз пожал плечами.
– Дежурный грит, отправит нам в помощь наряд ГАИ, только часа через два…
Майор вздохнул. Блин, а так все хорошо начиналось. Что же теперь делать‑то? Сашка там, ждет оговоренного сигнала, а они тут топчутся… Но впятером на восьмерых матерых грабителей – расклад явно не в их пользу.
– А где Рахманов? – сердито спросил он ни в чем не повинного сержанта.
– Сказал – пошел в разведку по округе.
Что же, это похоже на бывалого вояку – Марат никогда не оставлял в тылу неразведанное пространство.
Меркульев задумался. Поднял голову.
– Иваныч, где мы сейчас, напомни?
– Красногорский район, Сан Саныч, – сержант пристально посмотрел на майора, – Архангельский поселок… Вон Юсупка справа…
– Так, – задумался вслух майор, – кто тут начальником опорного пункта… Ага, Огородников. Короче, нужно участковых поднимать и дружинников…
Он привстал и оглядел дом.
– Так. Игорь! Буди Свиренко и глаз не сводите с дома, если что, берите главных, Сашка подскажет. Марат вернется – будет с вами. Тарас Иванович – к рации, ГАИ вызывай, пригодятся. Я к автомату – звоню начальству, Лентищева будить буду… Думаю, Василий Михайлович поможет.
Бездействие закончилось. Лункин подобрался, толкнул ногой Свиренко. Тот было заворчал, но, быстро сориентировавшись в ситуации, присел на корточки. Блеснула сталь пистолета – оказывается, гигант все это время держал его в руках.
Меркульев изумленно покачал головой, но ничего не сказал. Вряд ли тут понадобится оружие – не того полета птички праздновали в доме свою удачу. Но, черт возьми, он доверял своему бойцу. И ценил его проницательность…
Телефонная будка оказалась там, где и указывал Никоненко, живой атлас Московской области, – через улицу. Единственное место в поселке, освещенное дежурным фонарем на стене административного здания. В сумраке пустого перекрестка виднелась небольшая аллейка со светящимся отраженным светом бюстом неизменного Ленина, да следили за майором лица передовиков с доски почета.
Две копейки совершили свою привычную работу, и разбуженный и от того не слишком любезный начальник уголовного розыска ГУВД Московской области выслушал доклад о затруднениях майора.
Приз в виде семи матерых грабителей смягчил недовольство начальства, и Меркульев получил обещание привлечь к операции силы районной администрации.
Довольный, он продрался сквозь чьи‑то насаждения – времени не было соблюдать особую щепетильность – и тихо подобрался к своему «штабу».
Вся команда была в сборе. Лункин затаился у самой калитки, знаком показав себе за спину. Это означало одно – Свиренко прикрывал ему тыл. Никоненко сидел на корточках возле заваленного прясла и напряженно всматривался в сторону дома. Рахманов сидел на командирском пеньке и одной рукой прижимал к земле извивающегося человека…
Майор тихо выругался:
– Рахманов, кто это?!
– Болтался тут, – тихо ответил старшина, – с ножом. Все рвался какого‑то обидчика покарать…
– Из этих? – Меркульев кивнул на дом, где гуляли грабители.
Человек замычал и начал извиваться еще сильнее. Меркульев знал – с Маратом на задержании шутки плохи. Внутренне добрый, когда надо, он превращался в машину.
– Не знаю. Не похож вроде…
Меркульев пожал плечами: еще одна забота. Ладно, потом разберемся.
– Группа будет через двадцать минут. Иваныч, что с гаишниками?
– Едут… – не поворачивая головы, спокойно ответил водитель.
– Ясно. Огородников своих поднимает. Будут еще дружинники. Давайте, ребята, на связь. – Он махнул Лункину: – Тарас Иванович, ты на себя ГАИ бери – пусть перекроют выезды из поселка. Марат, группу захвата выставь как надо.
Рахманов кивнул.
Подкрался Лункин.
– Игорь, ты со Свиренко расставь оцепление из ДНД… Все, ждем! – Майор хлопнул себя по коленке – вспомнил: – Этого – в «уазик»! Свиренко, отведи.
Старшина не мудрствуя лукаво взвалил на себя задержанного и потопал через кусты. Меркульев вздохнул и поплелся следом.
У машины Свиренко поставил свою ношу на ноги и прислонил к кузову. Майор подошел ближе и пристально заглянул в лицо парню. Лицо как лицо – молоденький, лет двадцати пяти, хорошо одет. Сердитый очень. Оно и понятно – кляп во рту.
– Молчать будешь?
