Восхождение к власти: «италийский рассвет»

– Но это здание уничтожило оружие, а не жажда чего‑либо, – прозвучали железные речи Яго.

Данте отбросил игрушку в сторону и устремился к выходу, на секунду остановившись рядом с братом:

– Оружие не разрушает зданий и не убивает сотни детей без воли обладателя. Это делают человеческие пороки и сам человек, живущий фанатизмом, потребительским или идейным… это не играет роли. А оружие лишь идеальный исполнитель, – рука италийца коснулась плеча собеседника. – Мы братья, Валероны, должны быть выше этого безумия. Мы должны понимать, за что воюем и за что убиваем. Мы должны выучить урок, который не смогли осилить наши предки, – рука Данте опустилась, и юноша устремился за порог разрушенной постройки.

В воздухе кружились тысячи, десятки тысяч снежинок разом, уходя в бесконечный пляс, воздушный вальс. Вокруг разрушенного небоскрёба давно сгустились глубокие сумерки, разрываемые лишь приглушённым свечением нескольких фонарей. Снег, грязь, сугробы, помойки, нищета и разруха – они повсюду и им нет конца.

Вышедший завернул тут же направо и уткнулся в широченную заброшенную дорогу. Асфальт практически сполз, а сама «стезя» в окружении разрушенных домов и свалок, средь которых живут бездомные, выглядит особенно убого. По ней вряд ли сможет проехать хоть один нормальный автомобиль, не потеряв бампера и днища. Но вот особенная техника как раз…

На разворошенной катаклизмом дороге тараторит обширный металлический монстр из былых эпох. Стальная коробка на восьми колёсах, выкрашенная в цвета ночи, или это чернота от постоянной сварки, страшно тарахтит и звук работы машинного зверя должен был разбудить половину округи. Над чёрным каркасом тихо и мирно стоит башенка, с орудием, нацеленным вперёд. Под бортом, у кабины водителя, расположился приваренный ковш, усеянный шипами и с прибитыми листами металла, эмитирующими огромные зубья. А за самой машиной расположились изумительные пейзажи голых деревьев, заваленных мусором, средь которых сидят бездомные, заворожённо наблюдая за могучей техникой.

– Интересное устройство, – с удивлением замечает Данте, скрестив руки на груди. – Откуда вы достали… м‑м‑м… как его…

– Это БТР, – помог Андрон. – Не помню… вроде БТР‑80‑А. Вообще грозная машина, хоть и прошла столько битв. – Наёмник, как только смолк, тут же двинулся по направлению к бронетранспортёру, и юноша последовал прямо за ним.

– Старенький, наверное, много прожил.

– Хох, – усмешка переплелась с ностальгией, и мужчина тяжко вознёс руку и поставил ладонь на броню боевой машины, – ты не представляешь, сколько пережил он. Я его достал из своих хранилищ.

– У нас до начала операции осталась пара минут, может, расскажете о БТРе побольше?

Андрон натужно улыбнулся, словно опёрся на гроб старого друга, а не бездушного механизма, после чего даёт ответ:

– Я рядом с ним начинал свою верную службу наёмника. В бою было только две угрозы для врагов – мы, то есть команда, и он. – Андрон сжал ладонь в кулак и словно по‑дружески ударяет по борту, что аж гул разнёсся. – На службе городской республики мы с ним прослужили больше тридцати лет. В семнадцать впервые я встретил его и с тех пор не расставался.

– Вы словно говорите о товарище, – едко подмечает Данте, облокотившись на машину.

– Так и есть. Вместе с ним я прошёл первую войну с Римским Престолом, войну за Новый Неаполь, конфликт торговых городов, нашествие «Средиземноморской чумы», и ещё множество боёв. Из всей нашей роты остались только двое – это я и БТР, который мне отдали в оплату долгов учредители компании наймитов… старые засранцы уже червей кормят.

– И что это была за война, с такими потерями среди наёмников?

– Третья война с Римским Престолом. Они тогда смогли отбить Новый Неаполь. Ох и много же тогда народу полегло. Мы были на передовой, и попали под самый молот вражеского огня. Мне пришлось тогда самому уводить машину.

– Много он пережил. – Безрадостно констатирует Данте, посматривая мельком на безжалостную машину войны.

– Конечно. Переделанный бесчисленное количество раз он теперь способен отбить ракетный залп… силовые щиты не дадут его в обиду. Да орудие поменяли. Теперь там мощный энергетический пульсатор. А при желании, можно установить и компактную одноразовую рельсовую пушку… только вот мы её потеряли.

– Я бы послушал историю о том, как можно потерять рельсовую пушку.

– Собраться! – слышится крик откуда‑то издали.

Данте поворачивает голову в сторону источника звука. Его глаза фиксируют, что люди, в количестве нескольких десятков собираются в одну линию по дороге, с лязгом передёргивая затворы на оружии. Всем процессом дирижирует Вингардес, направляя бойцов. Четверо спецназовцев проносятся мимо и забираются в БТР, прямо за ними спешит Яго, окрикивая брата, чтобы тот поскорее забирался в машину. Послышались отчётливые шлепки подошв о мокроватую землю.

– Ну что ж, я тебе скажу то, что ты не услышишь от наёмника, – Андрон строго посмотрел на юнца, – надеюсь вы не зря угробили столько бабла, чтобы собрать всю эту шоблу ради мести. Малой, люди помирают каждый день, многих поубивали в стычках. Но ты не думаешь, что простираешь жизнь ради мертвеца?

– Нет. Для меня это дело чести.

– Ты подумай… есть ли смысл в грёбанной чести? Ты ведь мог на это бабло начать нормально жить. А ты его прожигаешь в какой‑то бессмысленной мести.

– Знаешь, так он хотя бы потом никого не угробит.

– Но мир это не изменит ни на йоту.

– Я знаю. Но мне хоть легче будет.

– Идиот.

К Данте и Андрону подбегает Вингардес и с горящим торжеством в глазах хватает юношу за плечо, празднично говоря:

– Ну, сынок, настал день… э‑э‑э‑у, ночь, да, так точнее… В общем неважно, настала ночь твоей славы. Сегодня, сейчас ты превратишься из обычной уличной шушеры в настоящего бойца. – И подтолкнув за плечо, боец спецназа направил парнишку в БТР.

– Вингардес, с тобой всё в порядке? – вкрадчиво изрёк человек в шляпе. – Я тебя никогда таким не видел.

– Прости, Андрон. Давно мне этого не хватало. Пространство, войны, честная лобовая атака, прямо как в старые добрые времена. Мне надоела это жизнь, если всё, что я в ней делаю, так это выискиваю людей, неугодных правительству и делаю так, чтобы их никто не нашёл. На‑до‑е‑ло.

– Хах, ты же говорил Данте держаться, а сам как взведённый.

– Это другое. А теперь давай к тому пацану! – Подтолкнув Андрона в плечо, прокричал сквозь тарахтение БТРа воин. – Давай‑давай! Я здесь сам управлюсь.

Люки закрываются, и кондотьер успел залететь в самый последний момент, заняв положенное место в машине. Как только двери затворились рация одного из бойцов спецназа, сидящего в старой ободранной и ветшалой форме, зашипела.

– Приём.

– Это Вингардес. Все докладывают, что на местах и готовы к началу операции. Можете начинать.