Восхождение к власти: «италийский рассвет»

– Поехали! – кричит куда‑то вперёд воин, убирая рацию. – Жми, водила! Теперь наши жизни в твоих руках!

БТР тронулся. Всех сидящих в машине тут же слегка тряхнуло и стало качать. Один из бойцов тут же достаёт некое устройство, похожее на тонкий сенсорный планшет и стал водить пальцами по экрану. Так он подключился к системе управления главным оружием.

Данте полностью погрузился в собственные мысли. Каждая клеточка его тела сотрясается от одной мысли о грядущей битве, но сила воли заставляла не терять рассудок и не предаваться панике. Страх, боязнь, ощущение смерти и недюжинные волнения действительно бушуют внутри, заставляя время вытягиваться в один длинный, бесконечный коридор.

«Из‑за него я потерял друга и у меня есть шанс отомстить. И, клянусь, мне надело терять их… Селена, Марк, Андрей, Маххмуд… тварь, хоть за последнего отомщу».

Всё уныние и ужас от смерти перекрывал сам жар, идущий из сердца. Ненависть и злоба, смешанные в гремучую смесь, вылились в одно ощущение – жажда крови. Данте несёт возмездие за друга, не просто знакомого с улицы, или товарища, а именно друга с которым он был знаком всё жизнь. Начиная с детства, они вместе выживали, отчаянно вырывая свой кусок у мира, наполненного горем и болью. Вместе шли в некое подобие школы и вдвоём дрались с «хозяевами» дворов. Вместе они начинали зарабатывать в мире, лишённом самого понятия «достойный заработок». Всегда, повсюду вдвоём и заканчивая последним днём, когда в последний раз пожали друг другу руки. Боль от потери, невозможность больше увидеть его, лицо и голод смерти убийцы превращаются не просто в средство от волнения, но разносятся по душе жарким пламенем, лишь раскочегаривая адскую печь ненависти.

– Убью… паскуду… – шёпотом, не слышимым для многих из‑за работы двигателя, вымолвил Данте.

Злоба и жестокость произнесённых слов была настолько сильна, что кольнула уши Андрона. Мужчина повернулся к молодому Данте, обращая свою речь, полную спокойствия и сдержанности:

– Тише, молодой человек. Будь менее… воспламеняем.

– Прости, господин кондотьер, не могу, – бросает Данте, проверяя по белым светодиодным показателям на обойме количество патрон.

– Тогда, сегодня ты погибнешь, зря, – тонкие губы наёмника разошлись в улыбке, а сам мужчина почесал щетину на подбородке. – Если не обуздаешь свой гнев, он, рано или поздно сломает тебя. Возможно… он даже приведёт тебя к худшему существованию, – будто бы пророчески завершил наймит.

– Возможно, но не сегодня, – огрызнулся парень, яростно добавив. – Сегодня, я ещё хочу выпить за смерть одного урода.

– Сможешь ли…

БТР стал быстренько разгоняться, набирая слишком высокую скорость для обычного маршевого хода. Все тут же поспешили взяться за ручки, или за крепкие углы.

Данте сконцентрировался на плане. Он знает, что усадьбу, расположенную посреди ферм, занимающихся выращиванием конопли, окружает три кольца обороны с тремя воротами и только четвёртые ведут на территорию поместья «Лист дурмана». Оцепленное траншеями, пулемётными точками, сторожками, противотанковыми ежами, минными полями, километрами острой колючей проволоки, миномётными гнёздами, имение представляет собой здание, выполненное в древнеримском стиле, с красивым внутренним и внешним двором, больше напоминая помпезную виллу неприлично богатого патриция. И сквозь всю эту фантасмагорию нужно прорваться, стараясь как можно быстрее лишить головы преступника.

По БТР застрекотали нагнетающие и звонкие рикошеты, отражаемые в сантиметрах светло‑голубыми вспышками энерго‑поля. Сначала немного, но через считаные секунды огонь становится всё плотнее, а стук напомнил биение крупных капель дождя о стену. Солдат с планшетом стал лихорадочно тыкать пальцами в экран. Юноше показалось, что он слышит необычный треск, хруст веток… пушка заработала.

Данте сжал ручку, за которую держится и тут же раздался глухой мощный звук, корпус тряхануло, все подскочили и подались вперёд. Сквозь звучание выстрелов и миномётную канонаду, италиец приметил, как под колёсами скрипит и мнётся металл. Похоже, первые ворота выбиты.

Машина продолжает ехать и через секунды новый удар, и снова всех подбрасывает. После того, как вторые ворота канули в бездну, огонь стал намного плотнее. Боец, после пролома вторых ворот, словно одержимый и охваченный бесом войны, водит по экрану, истребляя врагов и не жалея батарей.

Для солдат противника появление боевой машины оказалось полнейшей неожиданностью, несмотря на системы обнаружения. Похоже, что бронетранспортёр оснащён стелс‑технологией, сотворившей из него невидимку. Охрана отстреливается, как может, но всякая ракета взрывается на подходе, а пули не приносят пользы. Стальной монстр войн выжигает людей десятками, превращая их части тел в самый настоящий уголь, заливая местность нестерпимым светом лучей смерти. За несколько секунд бойни воздух наполнился ароматами гари и жжёного мяса. И как бы не стараются воины батальона охраны, даже ураганный огонь не может остановить БТР, а тут их внезапно накрывают огнём извне периметра.

После пролома четвёртых ворот неумолимая машина въехала во внешний двор, не останавливаясь, выламывает, выкорчёвывает всё вокруг и заезжает на территорию внутреннего двора. Шум от того, что боевая машина проломила бетонную стену и выбила железные двери, встал на всю округу.

Вилла представляет собой произведение искусства, попытавшееся скопировать стиль древнеримских архитекторов, и неумолима своим великолепием. Здание, построенное в два яруса и покрытое на крыше черепицей, облицованное мрамором, держит часть первого яруса на колоннах. Два яруса явились налётчикам огромным образом великолепия, стоявшего посреди тотальной нищеты. Внутри богато украшенной виллы тут же наступает переполох, вся прислуга стала бегать в поисках убежища, а охрана спешит занять удобные позиции для боя.

БТР из пушки дал залп и светло‑жёлтый толстый луч вырывается из дула орудия за доли секунды преодолевая расстояние. Точное попадание в опалённые щепки и уголь разносит деревянную дверь с позолотой.

– Десантируемся! – призвал боец, вылетая в открытый люк и рассекая пространство автоматными очередями.

Данте спешит выйти из боевой машины. Подошвы его сапог касаются расчищенной поверхности, выложенной из плиток слабо шлифованного гранита. Перед взором юноши стелется прекрасная картина внутреннего двора – бетонные стены с холодоустойчивыми цветами, ставшими реликтом ушедших эпох; прекрасный не замёрзший прудик, резные и литые лавочки, явившиеся в красивом плетении и десятках узоров; из окон, неприлично украшенных орнаментом из серебра, льётся стойкий золотистый свет.

Италиец мог бы любоваться таким великолепием вечность, но толчок в плечо тут же его приводит в себя и возвращает к действительности резкий голос:

– Брат! Какого чёрта уставился?! Давай завалим гада!

Рука потянулась к кобуре, ладонь сжала металлическую рукоять. Лёгкий холодок побежал по коже, адреналин ударил в кровь и Данте одним движением вырывает оружие из‑за пазухи и стремиться к разворошенному входу вместе с братом и Андроном.

– У нас на всё не более десяти минут! – во весь голос кричит мужчина. – Спецназ у БТР долго не продержится!