Всего неделя на страсть

Почти два метра ростом, пышные волосы и улыбка, от которой в уголках глаз появились морщины, по крайней мере, на фото профиля, где он стоит на паруснике, чтобы показать, как любит океан.

Грейс не могла быть еще более осторожной. Три недели переписки, коротких разговоров, и только потом он предложил поужинать в этом самом месте. Грейс удивилась. Она никогда здесь не была, но часто заказывала стол для своего начальника. «У Жискара» – очень дорогой джаз‑клуб в самом сердце Мейфэра. Она была в восторге.

Наконец‑то свидание с мужчиной, с которым у нее было много общего. Разве оно могло быть ужасным?

Ей нравился театр, хотя она не могла вспомнить, когда последний раз туда ходила. Нравилось иностранное кино. Она много читала, в основном когда понимала, что пора бы уже наконец отправиться в отпуск. Всем ведь нравится ветер, который треплет волосы, и соленый воздух, который дует в лицо?

Но как вышло так, что сейчас она сидит здесь и ей хочется бежать без оглядки?

Грейс впервые попробовала найти мужчину с помощью теста «Идеальная родственная душа». Она никогда не использовала это слово, но полгода назад посмотрела в зеркало и увидела в нем тридцатилетнюю женщину, у которой почти не было опыта общения с противоположным полом.

Женщину, которая гордо вспоминала молодость как время, когда заботилась сначала о матери, а потом о брате. И к тому же все эти годы… четыре с половиной… она влюблена в своего начальника.

Она скрывала это чувство ото всех, даже иногда от самой себя. Жизнь – это здесь и сейчас, но она отворачивалась и вместо этого искала более легкий, безопасный путь запретного влечения, потому что знала, что это ни к чему не приведет.

Грейс почувствовала, как влажная рука спутника шлепнула ее по бедру, и она не смогла скрыть неприязнь.

Вежливая беседа закончилась, и она совсем не знала, о чем говорить. Когда он наклонился к ней и спросил, куда они поедут потом, она тревожно уставилась на него, потому что точно знала, к чему он клонит.

Мужчина не выглядел угрожающе. Трезвый, он, наверное, был хорошим парнем. То есть не виноват в неудавшемся свидании. Но у нее в планах не было куда‑то с ним идти. Грейс хотела убрать руку, произнести относительно вежливую отговорку «ну‑это‑было‑весело‑но‑мне‑нужно‑возвращаться‑чтобы‑выгулять‑собаку» и внезапно встать и броситься к двери, но услышала голос за спиной.

Низкий знакомый голос, от которого по спине бегали мурашки.

Она застыла. Затем медленно, очень медленно повернулась и увидела Нико, взгляд которого буквально прожигал ее насквозь.

Четыре с половиной года спустя она все еще так на него реагирует – с дрожью в коленках и внутренней паникой. Почти два метра сексуальности, мускулов и мужественности. Грек, он унаследовал блестящую бронзовую кожу. Его длинные черные волосы вились, а сам он походил на прекрасную, с любовью вылепленную статую, которая стала живым, дышащим человеком.

Сейчас на нем были черные брюки, которые подчеркивали длинные ноги, и белая рубашка с закатанными до локтя рукавами.

Переполненный зал, приглушенный джаз и шумные посетители превратились в фоновый шум, как только Грейс удивленно распахнула глаза. Она почти не видела Виктора, пока не почувствовала его ладонь на своей руке и не услышала, как он, пьяный, пытался четко проговаривать слова:

– Твой друг, Грейс?

Не успела Грейс ответить, как Нико подставил к их столу третий стул, развернул его спинкой вперед, не скрывая агрессивного настроя.

Выражение его лица было достаточно спокойным, но он остановил грозный взгляд на ее спутнике.

– Ах да. Мы с Грейс очень хорошие друзья.

– Нико…

Грейс была настолько сбита с толку, что не могла произнести ничего, кроме его имени.

Что он вообще здесь забыл? Разве он не должен быть по ту сторону океана? В Нью‑Йорке? Неужели она не забронировала ему билеты и пятизвездочный отель как обычно? Он рассматривал Виктора с неприкрытым любопытством и даже злостью.

– Это Виктор.

– Значит, Виктор…

– Нико, что ты здесь делаешь?

– То же, что и ты. – Нико бросил на нее короткий взгляд из‑под густых ресниц. – Развлекаюсь. Вот только с другого конца комнаты мне показалось, что ты не сильно веселишься. Или нет? Я вам помешал? Если да, только скажи, и я уйду.

Нико видел, как мужчина подвинулся к ней, как прикасался к ней. Он видел, как она вежливо его оттолкнула. Его удивила такая злобная реакция.

С каких это пор он спасает барышень в беде?

Когда Нико было двадцать три, он сильно влюбился. Юной красавице удалось украсть его сердце, по крайней мере, он так думал, пока не понял, что единственное, что она хотела украсть, – деньги с его карты. Спустя десять месяцев, как только он догадался, как сильно ее интересовало его материальное благосостояние, попытался порвать с ней, но она высказала все, что думает, и ушла, чтобы проконсультироваться с юристом и узнать, сможет ли получить что‑нибудь, основываясь только на «нарушенных обещаниях».

– Ответа не будет? – Он хищно улыбнулся Виктору, который сейчас с укором смотрел на Грейс.

Грейс понимала, что происходило в его голове, и это сбивало ее с толку. Нико настоял на том, чтобы заплатить за два бокала выпитого ею вина и за закуски. Знал ли он, что каким‑то образом превратил этот ужин в нечто большее – почти в их собственное свидание? Или такой мысли поспособствовали алкоголь и, возможно, нервы?

– Не вздумай продолжать, – хрипло сказал Нико. – Честно говоря, на твоем месте я бы поступил как джентльмен. Поблагодарил даму за потрясающий вечер, пожелал всего наилучшего и ушел не оглядываясь.

– Нико… – снова сказала удивленная и внезапно переполненная жалостью к себе Грейс, которую от неудачного свидания спас собственный начальник. Именно Нико был виноват в том, что ей пришлось искать себе мужчину. Ее так сильно тревожило присутствие в жизни начальника, она пыталась заставить себя делать то, что положено женщинам ее возраста. Ходить на свидания… знакомиться с мужчинами… встречаться и веселиться.

И вот Нико зачем‑то проследил за ней в толпе и вдруг решил превратиться в рыцаря в сияющих доспехах.

Как это вообще произошло?

Но, конечно, Грейс знала ответ на свой вопрос и, сдерживая слезы жалости, вспомнила, как все к этому пришло. Она подумала о маме, которая давно уже ушла в иной мир. Может, это из‑за нее она сейчас сидит здесь? Не знает, куда смотреть, ненавидит Нико за то, что решил вызволить ее из этой ситуации и неосознанно восхищается тем, как на это решился?

Ее мама, Сесилия Браун, в свои сорок пять жила в Австралии с третьим мужем. В реальности ее звали Энн, но, как она однажды объяснила маленькой Грейс, Энн – неблагозвучное имя. Хотя Грейс вовсе так не считала. А Сесилия – яркая, амбициозная и общительная, постоянно ищущая приключений, рыжеволосая красавица, которая выкинула своего первого мужа после трех лет брака, но виделась с ним еще четыре года, чтобы снова забеременеть и окончательно развестись.

В какой‑то момент она снова вышла замуж, они разошлись через несколько месяцев.