Встретимся в Блэгхолле

− Не лезь к ней, − легонько стукнула Марта брата по руке деревянной ложкой. – Она пока не готова выдать тайну своего исчезновения. Лучше возьми лошадь и отвези Любомиру в Блэгхолл, а то бедняжка в город пешком шла.

− Не надо, − поспешила отказаться Люба. – Я прогуляюсь.

− И я тогда пройдусь, − отреагировал Сений, забирая тарелку с мясным гуляшом из рук подоспевшей к их столику подавальщицы.

− Ты кушай, а я пойду. Мне пора, − попыталась встать из‑за стола Люба.

Не удалось. Сений не сдвинулся с места, а пока он не поднимется, ей не выбраться. Идти с ним? А вдруг он убьет ее по дороге или снасильничает? Ехать на одной лошади? Еще хуже. Она сейчас‑то напряжена и не может расслабиться от его тесного соседства, а вдвоем на одном скакуне, это же еще большая близость, неприятная ей.

Ситуацию спасла Марта.

− Любомира, зачем пешком пылить? Возьми мою лошадь. А Сений тебя проводит.

Такой расклад Любу устраивал. Она бы предпочла отправиться в обратный путь совсем без Сения, но, судя по всему, от него не отделаться. Можно, конечно, найти Артуриона. Только будет странно, если Люба начнет расспрашивать, где в городе живет ее жених.

На лошади держаться она умела, научилась еще давно, так что есть шанс не подпустить к себе Сения, вздумай он напасть. Оставалось позаботиться об оружии. Рука потянулась к столовому ножу. Куда только его класть? В широкой юбке платья один единственный карман, да и тот маловат. Нож из него попросту выпадет. Взяла десертную вилку. Вилка в карман поместилась.

− Почему ты все‑таки убежала? – спросил Сений, когда они тронулись в путь.

− Тебе же сыщики записку показывали.

− Что ты устала и хочешь отдохнуть? Бред.

Прощупывает почву, что я помню из похищения, − предположила Люба и решила ему подыграть.

− Ничего не бред, − ответила она. – Как ты думаешь, легко ли целыми днями гостиницу подпитывать? Могу я устать?

− Можешь, конечно, − согласился парень. – Но не накануне игр. Любомира, ты ответственная. А этот поступок выглядит совсем не в твоем духе. Так могла бы поступить обиженная влюбленная девчонка, из чего я делаю вывод – между тобой и Артурионом произошла крупная ссора, и ты решила своим бегством щелкнуть жениха по носу.

− Думай, что хочешь, мне все равно, − пришпорила Люба послушную лошадку, желая оторваться от нежеланного спутника.

Она разволновалась. Сений своими умозаключениями посеял сомнения. Артурион? Ссора? И, если так и было, не мог ли сам Артурион оказаться причастным к исчезновению Любомиры? А если причастны оба? Зачем они оба путались под ногами сыщиков? Разнюхивали информацию? Уводили поиски по ложному следу?

Люба не хотела задаваться вопросами и мучиться подозрениями, но они множились самостоятельно и так поглотили ее сознание, что она не сразу заметила Сения, который быстро нагнал и оказался бок о бок с ней. Люба дернулась, неловко накренилась.

− Ай! – не удержалась от вскрика.

− Любомира, что случилось? – казалось, искренне обеспокоился парень.

− Ничего, − проворчала Люба.

Не признаваться же Сению, что ее уколола вилка, которую она припасла для него.

Когда из‑за очередного поворота открылся вид на Блэгхолл, Люба счастливо рассмеялась. Не потому, что добралась живой и вот‑вот отделается от сопровождения, а потому, что вернулась домой. Она ощутимо чувствовала связь с усадьбой, ее тянуло скорее попасть в родные стены, пусть пока и заброшенные. Еще ей стало ясно, Любомира не могла сбежать, не могла бросить то, что являлось частью ее самой, магией обладала не только девушка, но и само место, и существовали они в неразрывном синтезе.

− Любомира, прикажи ему отпустить меня! − вернул ее в реальность крик Сения.

Каменный лев удерживал лапой край рубашки парня, не давая тому проехать в Блэгхолл.

− Тебе пора возвращаться, Сений, − ответила она, уже смеясь над той ситуацией, в которой он оказался. – Джем, отпусти его.

Зверь послушно убрал лапу. Брат Марты отъехал на значительное расстояние и показал льву кулак.

Клекочущий звук подсказал Любе, что рядом горгулья.

− Горгул, я сыта, полна сил и готова приступить к восстановлению поместья, − спрыгнула она с лошади и подтолкнула животное в сторону Сения.

− Не получится, − не разделил энтузиазма демон.

− Что мне помешает?

− Твои служащие. Стоило тебе с Сонькой уйти, из поселка явились работники гостиницы. Прослышали о возвращении хозяйки. Ждут твоих указаний.

То, что у нее есть работники, Любу весьма обрадовало.

− Твое сообщение придает мне еще больше бодрости. А где они?

− Так это… на кладбище.

− Хочешь сказать, мои служащие – мертвецы?

Радостное настроение вмиг улетучилось. Она вытерла вспотевшие ладони о свое красивое платье.

− Какие еще мертвецы? Где ты видела, чтобы мертвяк в гостинице прислуживал? Живые они.

− Что они тогда на кладбище делают?

− Так это… стражей твоих боятся. А на кладбище львы не суются, вот народ там и дожидается.

Люба уже в который раз рассмеялась.

− Горгул, миленький, приведи их.

Встреча с персоналом состоялась на улице в крытой беседке, которую только что намагичила Люба. Она принесла зеркало из своей комнаты в мансарде и представила место в саду, затем саму беседку в виде большого шалаша, такую, что стояла в поселке, где она жила с Артуром.

Когда нужный атрибут материализовался именно там, где и планировалось, Люба едва удержалась от радостного вопля. Потом покричит, уже заходившие в ворота люди не должны догадаться, что она не та самая Любомира.

А детали‑то надо тщательнее представлять и продумывать, − углядела она кривой декор беседки.

Штат гостиницы состоял из шестнадцати человек, восемь мужчин, восемь женщин. Пока они располагались под навесом, Горгул, дабы девушка не попала впросак, отвел Любу в сторонку и сообщил ей, кто есть кто.

− Запомни, работают они посменно. В каждой смене восемь человек. Всего – два повара, два помощника по кухне, две подавальщицы, они же помогают горничным. Горничных четверо, два разнорабочих, четверо администраторов. У администраторов в одной смене работают брат с сестрой, в другой семейная пара.

− Не представляю, чтобы я без тебя делала?

Жуткую морду горгульи озарила довольная улыбка.

Сотрудники Блэгхолла были счастливы вновь увидеть свою хозяйку, надеялись, что больше она их не оставит, и все они и дальше продолжат дружно трудиться на благо свое и всего Полесья.