Высота вечной молодости

– Вадим, а нашим хозяевам не будет вреден наш цивилизованный ужин. Их организм не знает пищевых добавок, антибиотиков, пестицидов, усилителей вкуса, пищевых красителей и тому подобных прелестей современной пищи? Меньше всего мне хотелось бы их отравить. Не получилось бы у нас, как в романе про средневековье: отравление в знак благодарности за твое спасение и гостеприимство, – озабоченно спросила Вера, которую мучили сомнения.

– Извините, за тонкой стеной поневоле все слышишь, – вмешался в разговор Александр. – Не беспокойтесь о нашем здоровье. Здесь все недуги лечатся очень легко. Просто поднимаешься на пару шагов вверх. Таким образом становишься на несколько дней моложе, когда проблемы еще не было. Потом идешь назад, но болезнь или травма не возвращаются, как будто ты создал другую реальность. Поэтому мы с удовольствием и великим любопытством попробуем пищу будущего, ведь для нас ваша еда таковой и является.

– Значит, переживать незачем, – успокоилась Вера, вытаскивая из своего рюкзака походную посуду и скатерть.

Вадим быстро принес пару тонких сухих стволов, увиденных им неподалеку, нарубил дров для костра и занялся палаткой. Яркая палатка и надувные матрасы и подушки через пятнадцать минут были готовы к эксплуатации. Прошло не больше часа, а все уже радовало глаз: на углях шипели колбаски, бурлил чайник, на скатерти стоял походный ужин. Все это время, пока Афанасьевы хлопотали, Александр и Ольга наблюдали за ними, восторгаясь невиданными доселе вещами. Наконец уже в полной темноте все уселись вокруг скатерти возле костра.

– Ну что ж, предлагаю выпить за знакомство, – предложил Вадим. – Вот в этих маленьких пластиковых бутылках неплохой коньяк. К сожалению, менее крепких напитков нет. Но я думаю, милые дамы с удовольствием составят нам компанию, поскольку после всех событий сегодняшнего дня выпить просто необходимо. Бутылочек десять, в каждой всего по сто грамм этого благородного напитка, так что нам хватит на весь вечер.

– Ты абсолютно прав, Вадим. Поэтому смело передавай нам по сосуду. Это ничего, что я взяла смелость ответить за нас обеих? – обратилась Вера к молчавшей Ольге.

Та улыбнулась в ответ и взяла бутылочку, предварительно открытую и протянутую ей Вадимом. Бутылочки из рук мужа получила и Вера, затем Александр.

– Боюсь, что нам с Ольгой будет достаточно и нескольких глотков. Последние сто лет мы вели абсолютно трезвый образ жизни. Я даже не помню вкуса этого напитка, как, впрочем, и любого другого. Вариантов у нас здесь немного: вода из ручья в холодном виде, травяные чаи и компоты из местных ягод и фруктов.

– За знакомство и здоровье всех присутствующих, – сказал Вадим и осушил свой сосуд. Его примеру последовала и Вера, хотя обычно сто грамм коньяка ей хватало на весь период праздничного застолья. Матиевские несмело сделали по глотку, а затем неожиданно тоже допили до дна.

– Угощайтесь, пожалуйста, – предложила Вера, раскладывая по тарелкам горячие колбаски и кашу быстрого приготовления. – Берите сыр, рыбу, ветчину. Пробуйте все. Думаю, что вы забыли все эти вкусы. А что вы здесь обычно едите?

– Спасибо. Да, этой пищи мы не ели сто лет. Наш рацион – это рыба из ручья, кролики, грибы, ягоды, фрукты и орехи, а еще иногда птица и мясо косуль. Но это уже почти забытые вкусы, поскольку патроны очень давно кончились, да и силки делать не из чего. Завтра мы вам все это покажем.

– Господи, каким же все кажется вкусным, хотя и очень соленым и острым, – проговорила Ольга, пробуя снедь, лежавшую на столе.

Все ели с большим аппетитом, почти не разговаривая, но от коньяка отказались. Поэтому Вадиму следующую бутылочку пришлось пить одному.

– А теперь чай с шоколадом и печеньем, – сказала Вера, когда тарелки опустели. – Вот только металлических кружек у нас всего две.

– У нас тоже есть две старые железные кружки. Я сейчас принесу, – Александр поднялся и нетвердой походкой направился в домик. Коньяк сделал свое дело: закаленный столетними испытаниями Робинзон испытания алкоголем не выдержал – он еле‑еле держался на ногах.

К концу чаепития Ольге и Александру из‑за токсичной пищи XXI века стало плохо, и они, поблагодарив за ужин, отправились под липу, растущую чуть выше их жилища. Они, шутя, называли это место лазаретом. Липа находилась в периоде цветения, и медовый сладкий аромат липового цвета доносился до костра легкими порывами теплого ветерка. Через двадцать минут они вернулись совершенно здоровыми и веселыми.

– Я смотрю, вы в полном порядке. Но теперь, наверное, совершенно голодные? – поинтересовался Вадим, внимательно изучая новых друзей.

– Нет, спасибо, чувство сытости и даже легкого опьянения осталось. Здесь такой интересный эффект, который мы называем «было – не было». Вот, например, едва заметные шрамы после травмы остаются, память обо всем этом остается, а сама травма проходит, как будто по мановению волшебной палочки, надо только чуть‑чуть подняться выше. Вы видели, как мы это сделали недавно, – объяснил Александр. Ольга продолжила:

– Более того, остаются даже результаты. Так однажды, охотясь на оленя, муж сломал ногу. Перелом был ужасным, Александр потерял сознание. К счастью, я его очень быстро нашла. Я на шкуре тащила его вверх. Там он пришел в себя, нога срослась без последствий незаметно и быстро. И, когда мы вернулись назад на место травмы за оленем, нога Александра оставалась по‑прежнему совершенно здоровой.

– Вся живая материя здесь может бесконечно обновляться. Наверное, такова энергетика этого места. А вот вещи, не имеющие жизненной силы, как высоко их не поднимай, не возвращают своих былых качеств. Лошадь, очень старая, доставшаяся нам в наследство от неожиданных гостей, жила еще довольно долго. Но, однажды она отвязалась и ускакала вниз, в зимний лес, где на нее напали волки. Я прибежал поздно. Хотя я отогнал волков, потратив последние патроны, которые хранил на всякий случай, спасти лошадь не удалось. Я затратил много времени и сил, помогая истекающему кровью животному подниматься вверх, но лошадь умерла раньше, чем мы успели попасть в заветную точку обратного отсчета. Тащить трупы бесполезно, в них уже нет чего‑то такого, что можно запустить заново, зарядить новой жизненной силой, дряхлеют и вещи, – Александр тяжело вздохнул.

 

Конец ознакомительного фрагмента