Взаправдашняя жизнь

– В Японии? – удивился Семён. – Настоящий «Панасоник? Да его можно за такие бабки здесь загнать. Хочешь продам?

– Нет, пока не надо, – отказался тот. – Деньги быстро обесцениваются. Достаточно аренды. 100 долларов в месяц устраивает? Но никто об этом не должен знать.

– Так ты что, Володя, взятки совсем не берешь? Святой, что ли?

– Почти, – усмехнулся Мухин. – Не беру и другим по возможности не даю. Но времена такие настали, что семью даже мне стало трудно прокормить. Поэтому и доверяюсь тебе…

Следующая идея созрела у самого Шуры – пока нет лицензии, можно показывать фильмы в вузовских общагах. В комнату набивалось по 20 человек, множим на 25 рублей с каждого – жить стало веселей, а доходы пополам. Плюс расходы на бензин для жигулей Чернозёрского. Попробовали с родного для Семёна политеха. Дело пошло. Постепенно определялись и с наиболее кассовыми фильмами – «8 с половиной недель», «Эммануэль», «Греческая смоковница», «Чужой» и прочие ужасы плюс Брюс Ли и ниндзя… Два друга, не лишенные тяги к прекрасному, пытались устраивать и показы классики, но она имела ограниченный успех.

– Мы же развращаем глупыми фильмами молодое поколение! – горько жаловался Шура, выпивая очередную рюмку водки «Распутин», впервые тогда завезенную в Узбекистан.

– Это только начало, мы еще увидим, что они сделают с ним! – пророчествовал Володя Голубев, всегда имевший склонность к философствованию и к прогнозам. – На смену нам придут те, у кого не будет ни чести, ни знаний, ни морали!

– О какой ты чести говоришь! – тут же вклинивался Чернозёрский. – Она возможна лишь в свободном и демократическом государстве, в котором нет ни цензуры, ни однопартийности, ни перелицованного ГУЛАГа…

– Когда начались горбачевские реформы – я был за них. Но страна развалилась и становится с каждым днем все хуже. Что делать? – Шура заглянул в рюмку, но она была пуста. – Остается плюнуть на все и смириться…

– От нас уже ничего не зависит, будем плыть по течению. – Голубев вновь наполнил рюмки. И первым поднял свою.

– Как что делать? – взвился Семён. – Мы с тобой, Шура, уже занялись настоящим делом – вносим свой вклад в рыночную экономику. Может быть, свою газету со временем откроем. Тебя, Голубев, поставим редактором. Именно сейчас, когда делаются первые шаги в рыночную экономику, надо постараться бежать впереди всех. Это шанс для каждого. И мы им обязательно должны воспользоваться. Вы слепцы, если не видите какие перспективы открываются!

Перспективы, действительно, не заставили ждать. Чёс по общагам приносил немалые деньги. Помог и Мухин с арендой второго видака на тех же условиях. Шура связался с рижским коллегой и тот c партнерами создал канал по доставке новых и даже новейших западных фильмов. В этом отношении тогда Рига была впереди всех на пространствах бывшего СССР. Причем по качеству – «лааазерная коппия!», шутя передразнивал прибалта Шиш – они были лучшими в Ташкенте. У Шуры возникла идея при фотоателье организовать легальный пункт видеозаписи. Он быстро завоевал популярность и заработал круглосуточно. Заодно прикупили почти новую «Электронику ВМ‑12», которая, правда, иногда пожевывала плёнку. К этому времени появилась и лицензия сразу на все пять районных ателье. Новую технику для них закупили тоже в Риге, там она стоила дешевле, чем в Москве.

Через полгода фирма «Шанс», так бесхитростно ее назвали коммерсанты, уже стала заметной и уважаемой в Ташкенте. Днём в видеосалонах крутили диснеевские мультики для родителей с детьми, вечером – золотой фонд мировой кинематографии, а ближе к ночи – боевики, ужасы, легкую эротику. Порно избегали – Мухин сразу предупредил, что не сможет их в этом случае прикрыть. В остальных ему удавалось.

Чернозёрский больше уже не мог разрываться между газетой и бизнесом – уволился из редакции. В фирме он отвечал за развитие новых направления – у него это неплохо получалось. На Шише вместе с отцом висело все остальное – от организации работы видеосалонов и обеспечения их всем необходимым до разборок с проверяющими. Последние слетались как мухи на… в общем, понятно.

Ташкентская милиция в те годы быстро разнюхала, что налеты на видеосалоны весьма доходны, мало у кого документы выправлены, не говоря уже о цензурировании каталогов, так что влегкую можно поживиться и налом, и самими кассетами. «Шанс» старался не давать никому такого шанса. А с теми, кто не хотел уходить несолоно хлебавши, уже конкретно занималась опытнейшая Гаянэ Аванесовна. Она знала не только законы и тонкости бухгалтерского учета. Было у нее и другое ценное качество. До выхода на пенсию работала на солидном посту в Госбанке, поэтому практически все, кто в ту пору возглавлял что‑то значимое в минфине и минэкономике, включая налоговую инспекцию, знали ее, уважали и без особых просьб укрощали особо строптивых мздоимцев. Дама знала себе цену – сама назначала зарплату, исходя из доходов, утаить которые от неё было невозможно. Свою долю за аренду и покровительство требовал и старший Шиш. Семён как‑то заикнулся, что проще передислоцироваться от него подальше. Но этому категорически воспротивился сын. В виде отступного Чернозёрский потребовал приобрести ему за счет фирмы иномарку с автоматом. Подержанная праворульная «Тойота Спринтер» его устроила.

В «Правде Востока» Шура наткнулся на информацию о новых маршрутах авиакомпании «Узбекистон хаво йуллари». Пара строк в ней была посвящена учрежденной ею фирме «Авиаброкер», которая станет ведать закупками за рубежом. Он с трудом разыскал ее в одном из неприметных зданий в районе Госпитального рынка. Генеральный директор сидел в тесной комнатёнке со своим замом и бухгалтером. Разговорились о взаимных грандиозных планах. «Новорожденные» брокеры ждали поступления на счет валюты от учредителя. Поэтому учли бы и пожелания Шиша о закупке в Дубае партии спутниковых антенн, если он готов проплатить её авансом. Ударили по рукам.

Первая партия тарелок обошлась в пересчете на доллары в сотню за комплект, а ушла влёт в три‑четыре раза дороже. Такой ажиотаж объяснялся просто – после развала Союза в Узбекистане перестали показывать российские каналы. Охотно брали их не только в столице республики, но и в отделенных городах и селах, где всегда были проблемы с качеством телевизионного сигнала. Со следующим рейсом прибыли для «Шанса» вместе с антеннами телевизоры, видеомагнитофоны, факсы. И с каждым последующим ассортимент стремительно пополнялся: стиральными автоматами, микроволновками, тостерами, офисной мебелью…

Повсеместно в Ташкенте в то время оживала не только комиссионная торговля, но и биржевая. Покупки можно стало совершать не только за наличные, но и по перечислению. Из‑за насыщения рынка компьютерной и видеотехникой, их владельцы предпочли, естественно, смотреть фильмы дома, выручка видеосалонов начала снижаться. «Думай, думай!», – колотил по лысеющей голове Чернозёрский и его озарило: слетал в Москву и Ригу и вернулся с оборудованием для кабельной сети. Коаксиалом опутывали многоэтажки, в него (тогда это можно было делать под шумок, без лицензий и договоров) загоняли российские каналы или крутили фильмы. Семён быстро сообразил, что под кабельные студии можно собирать рекламу. И не особенно задирать абонентскую плату – дороже обходилась борьба с незаконными подключениями.

Пришла пора подумать и об офисе – визитной карточке солидной фирмы. Его арендовали в газетном корпусе на улице Мустакиллик (Независимости в переводе с узбекского). Во‑первых, сюда не особо привыкли совать нос со всякими проверками, во‑вторых, и место приличное, и друзей общих легче собирать в привычном месте..