Взаправдашняя жизнь

Вечером Венера, имя весьма популярное среди татарского народа в отличие от потомков римлян и греков, перезвонила. А когда наконец в назначенный день и час появилась на площадке перед Домом знаний, Шиш огорченно вздохнул – бежевое платье уровня зашибись, возможно, сама Хепберн не отказалась бы его надеть, но туфли на шпильках вознесли её еще на два вершка над ним.

На сеанс под видом газетчиков по специальным билетам прошла целая толпа друзей Шуры и Голубева. Все они, как и давешние филологини, с понятным интересом рассматривали статную гренадёршу. А Настя Вербицкая, приняв ее за новую подругу Голубева, и вовсе попросила познакомить с ней. И тут же поинтересовалась: платье из‑за бугра? И удивилась ответу – сшила мама.

Большую часть сеанса Шура, скосив глаза, любовался обретённым сокровищем, сидевшей между ним и Голубевым, и в конце концов осмелился положить свою ладошку на ее руку. Она удивленно посмотрела на него и убрала ее. Спустя время он повторил маневр. И чуть не заорал от боли – Венера с такой силой сжала его пальцы, что искры посыпались из глаз.

Когда Шура попрощался после сеанса с друзьями и бросился вдогонку за уходящей спутницей, Вербицая только удивленно подняла брови. А Голубев развел руки – мол, таков удалец, его школа.

– Можно я тебя провожу? Такси поймать? Я тоже считаю, что лучше прогуляться, – затараторил он, догнав Венеру. – Заодно хочу выяснить – откуда сила‑то сокрушительная?

– Занимаюсь спортивной акробатикой, помогает в отдельных случаях, – и стрельнула ироничным прищуром.

– Понятно, а то у меня промелькнула догадка, почему у твоей тезки Венеры Милосской нет рук. Отрубили, видать, за членовредительство.

Девушка, приготовившаяся охлаждать любые поползновения Шуры, от неожиданности так громко рассмеялась, что на них оглянулись идущие впереди пары.

– Все‑таки вы мне соврали про прическу Одри Хепберн, у меня другая, проще в сто раз, к тому же в фильме она ведь попросила себя постричь…

– Конечно, соврал, – охотно сознался Шура. – А как бы иначе я тебя заинтриговал? Кстати, давай на ты. Если серьезно, я сам не верил, что мне удасться организовать просмотр, не такой уж я пробивной, но все удачно сложилось: тебя порадовал, себя порадовал и вот, провожаю к тому же.

– Можно и на ты, – помолчав, она решила окончательно расставить точки над i. – Спасибо за фильм, ты умеешь держать слово и вообще, кажется, замечательный парень. Такой грандиозный просмотр устроил для всех и друзья у тебя интересные. Но посмотри как на нас оглядываются и перешептываются люди – я же на голову выше. Мне просто некомфортно находиться рядом с тобой. Извини за откровенность, за то, что обижаю этим признанием…

Шура, опешив от такого афронта, остановился от неожиданности. А девушка, высказавшись, наоборот ускорила шаг. Через пару секунду она неожиданно споткнулась и захромала.

– Ну вот, кажется, каблук сломала. Новые туфли, первый раз надела…

Пока она огорченно рассматривала туфлю, Шура опустился перед ней на колени и снял ее с ноги. Повертел в руках, что‑то нащупал, приложил к подошве носовой платок и ударил по нему кулаком. И снова надел туфлю на ногу.

– Держится, – удивилась Венера и для верности покачалась на ногах и даже проделала нечто, отдаленно напоминающее танцевальное па. –Даже удивительно – починил голыми руками, угодник и умелец! Спасибо!

– Скоба, что держит каблук, вылетела. Я её на место посадил. Все же покажи потом сапожнику, – предупредил он ее. – А для верности провожу, мало ли что опять с тобой случится.

Став ловеласом, Шура уяснил для себя главное: ни статью, ни смазливым личиком он девушкам глянуться не может, но зато у него есть свои завлекалки – обаяние, чувство юмора, виртуозное владение гитарой, певческий дар, интеллект, в конце концов. С этими «орудиями» он овладел ни одной девичьей крепостью. Правда, все они размером были пониже… Но сдаваться не собирался. Недолго раздумывая над стратегией и тактикой измора Венеры, пошел привычным путем – запел сперва вполголоса, а затем – увидев как восхищенно заблестели ее глаза – и в полный свой главный хит – «Заздравную».

– Здорово, – восхитилась Венера и захлопала в ладоши, как и случившиеся рядом прохожие. – Тебе бы на сцене выступать!

– А я и собираюсь выступать, – скромно признался Шура. – Пока учусь в театральном институте. А ты – в физкультурном?

– Нет, в педагогическом. А вот и мой дом, пора прощаться, – и, отвернувшись от него, продолжила. – Прости меня и не обижайся, но сегодняшний вечер – последний. Я знаю, что ты хочешь продолжения. А я – нет. Поэтому не звони мне, не ищи встреч, – последние слова она сказала уходя.

Он загадал: обернется, будет его женой.

У двери подъезда она обернулась.

Спустя неделю он разузнал, где она занимается акробатикой – на стадионе «Пахтакор». И в тот же день пришел посмотреть, как удерживает на своих плечах двух партнерш, делает сальто и прочие фигуры. Венера не обратила на него внимание. Явился на следующий день – тот же результат.

– Долго будешь меня преследовать? – спросила, подойдя через месяц.

– Пытаюсь понять, почему выбрала акробатику, –попробовал он уйти от ответа.

– Родители отдали на художественную гимнастику, потом из‑за комплекции перевелась сюда. Но и здесь результаты перестали расти – потолок, пора завершать спортивную карьеру.

– Мне тоже с комплекцией не везет, – пригорюнился почти всерьез Шура.

– Потому мы не подходим друг другу. Надеюсь, что ты наконец меня оставишь в покое?

Шура пожал плечами.

Но все же лед тронулся. И продолжался ледоход до самого лета. Партнёрши Венеры, сочувствовавшие Шишу, по секрету слили ему информацию, что она купила путёвку на тур по Карелии. Туда же отправился Шура. Венера, увидев его в группе с гитарой наперевес, всем видом показала, что не рада ему и твердо решила держаться от него подальше. Но вышло наоборот. На каждом привале вокруг Шиша собиралась компания послушать в его исполнении песни, рассказы, пародии – будущий артист как никак, научен публику развлекать. И ей невольно приходилось вливаться в неё– не бродить же обиженной букой в отдалении. А он, чувствуя ее внимание, вообще воспарял до высот, раньше ему самому недоступных. И если ей прежде без особых усилий удавалось оставаться равнодушной к нему, то теперь делать это становилось сложнее. Особенно после того, как неожиданно для всех он у костра прочитал «Разговор Пушкина с Пестелем» Самойлова. Венере, завороженной необычным ритмом стихотворения, напряженным диалогом героев, в какой‑то момент почудилось, что Шура сам чем‑то похож на Пушкина. И вовсе не так некрасив, как ей раньше казалось, есть в его чертах и приятность, и мужская обаятельность, как и у великого поэта. Который тоже, кстати, был ниже своей супруги.

С этим все усиливающимся притяжением ей становилась с каждым днем труднее бороться. Потому и приняла приглашение прогуляться по бережку с Саввой Левенцовым, рослым симпатягой, особо не утруждавшем себя в поиске временных подруг – они сами к нему льнули. Венеру он решил покорить походя, до кучи.