Я – не она, она – не я
Потом спросил, где это произошло, я показала, он пошёл, видно, всё изучать, когда вернулся на кухню, заявил:
– Да, ну ты и влипла.
Он попросил меня ещё раз всё рассказать, мне не жалко, я и повторила с самого начала, папа был в шоке и стал утверждать, что на даче я не могла быть, так как звонила ему из аэропорта 28 апреля вечером, тут уже меня понесло:
– Ты спятил, мы сегодня с тобой разговаривали, я же на даче была.
– Да, всё верно, ты туда поехала прямо из аэропорта 2 мая и мне набрала, – он полез смотреть в телефон, – уже возле дома в 17.23 первый раз.
Так, а это что может означать, это что, та рыжая где‑то летала, потом вернулась на дачу, и она его дочь, а я тогда чья? Ну не может он надо мной так издеваться, а самое главное, зачем ему это нужно?
– Ты генералу звонила? – поинтересовался папа.
– Кому? – икнула я.
Он назвал фамилию, пришлось ответить, что впервые слышу и вообще у меня нет знакомых генералов, и тут раздался звонок в дверь, папа велел:
– Сиди, я сам открою, это Стас, наверное.
Он пошёл к двери, а я ушла в себя, что ещё за Стас такой, у меня нет друзей с таким именем, и тут на тебе, в кухню влетает мой шеф, я чуть в обморок не свалилась. А этот извращенец подбежал ко мне и начал обнимать, ну я и отключилась, видно, такого уже пережить не смогла. Когда меня привели в чувство, я потребовала объяснений, и они, перебивая друг друга, стали загружать меня невероятными подробностями. Я поняла только одно, мы с моим шефом то ли друзья, то ли ещё кто‑то, он вхож в мой дом и знает моего папу, после этого осознания у меня чуть вся водка не вышла обратно, с трудом удержала. Встав, дошла до холодильника, взяла банку пива, сделала глоток и спросила:
– В какой секте вы состоите или что, в одной палате в дурке лежали?
– Ты что помнишь последнее? – уточнил Стас.
– Смотря с какого момента.
– Когда у тебя начались провалы в памяти?
А что, возможно он прав, и это я спятила, а не они, но покоя мне не давали моя причёска и паспорт, это никак не вписывалось в общую картину моего сумасшествия, немного подумав, ответила:
– С 28 апреля, когда мы с тобой поругались, я написала заявление на отгулы и уехала на дачу до 11 мая.
– Этого просто быть не может, – Стас аж побледнел, – я не понимаю, про какое заявление ты говоришь, и при чём тут я. Мы 28 апреля поздно вечером к тебе в Сочи улетели, а вернулись вчера днём, ты сразу поехала к себе на дачу, а я на работу. И да, когда ты успела посетить парикмахера и нарастить волосы, да ещё и перекраситься в такую радугу, кстати, тебе так больше идёт, ты на озорного подростка смахиваешь.
Нет, кто‑то из нас точно спятил, я так и сказала, что мы по определению никуда вместе полететь не могли, тем более в Сочи, и заявила:
– Хватит с меня ваших шуток, мне вашего труппа вполне достаточно.
– Да, а почему следователь назвал его твоим мужем? – заинтересовался папа, – Ты что, с ним так и не развелась?
– Очень смешно, я никогда и замуж не выходила. А если вы про моего будущего мужа говорите, то знайте, он пока меня только во сне частенько посещает, ну вы поняли, шикарный принц на белом жеребце.
– Хватит дурачиться, – рассердился папа.
– Я и не дурачусь, у меня в жизни не было мужа, иначе я помнила бы, и да, я не настолько спятила, чтобы выходить замуж за мужика, который старше моего отца и имеет жену и троих детей, я не способна семью разрушать, воспитание не то.
Они опять в статуи превратились, и тут Стас заявляет:
– Ты что, сначала сама его похитила, а потом убила и притащила в квартиру, что ли?
– Всё, с меня на сегодня хватит, проваливаете в свой дурдом, откуда вы сбежали, оставьте меня в покое.
Я стала их выгонять, и у меня получилась выставить их за дверь, они обещали звонить и утром меня навестить. Так, любительница чужих мужей, тебе нужно срочно поспать, возможно, когда ты проснёшься, всё само собой рассосёться, так я и поступила, улеглась и уснула. Разбудил меня звонок в дверь, с трудом разлепила глаза, сегодня уже 4 мая, за окошком светит солнышко, не то, что вчера, на часах 9.15. Это кого ещё принесло в такую рань, встала, подошла к двери и грубо спросила:
– Кто там?
– Юлия Сергеевна, откройте, пожалуйста, это следователь.
Вот блин, значит, это не сон, и мой кошмар решил продолжиться, пришлось открыть. Он был, как ни странно, очень галантен и вежлив, в общем, не таким придурком, как вчера, я предложила:
– Проходите, кофе будете?
Он не отказался, сначала я поставила чайник и пошла умываться, потом делать бутерброды, так как моей еды там по‑прежнему не было, видно, она решила сбежать от меня. Следователь представился и доложил мне по всей форме, что он Воронов Константин Петрович, но я могу называть его просто Константином. Ого, какое одолжение он мне сделал, это прогресс, я стала его рассматривать, при этом жуя свой завтрак. Ему лет 35, наверное, коротко подстрижен, спортивный и очень большой, нет, не ростом, хотя он выше меня, просто такое телосложение, а может в качалку ходит. И, как ни странно, симпатичный, я аж загляделась, дожевав, спросила:
– Чем обязана, вы что, уже преступника нашли?
– Не совсем так, но мы нашли что‑то необъяснимое.
– И что?
– Вас.
– И что со мной не так?
– Вы – это не вы.
– Очень смешно, а перед вами тогда кто?
– Нет, вы неправильно поняли, я не это имел в виду, вы тут, но вы – не она.
– Кто – не она?
– Ну как вам сказать, вы – не Юлия Сергеевна.
Если честно, его слова меня как‑то напрягли, я поинтересовалась:
– И как вы пришли к этому выводу?
– Вы на неё не похожи.
– Ага, я вам об этом ещё вчера говорила, что это не я и муж не мой.
– А как вы тогда объясните, что вы тут находитесь?
Я немного задумалась, а потом ответила:
– Понятия не имею, это что получается, если дом не мой, тогда где мой?
Я чуть не разревелась, он начал меня успокаивать:
– Я пока не знаю, сейчас эксперты приедут и ещё раз всё проверят, тогда и узнаем.
