За долги возьму тебя

Я подошла к входной двери и попыталась ее открыть, но у меня ничего не вышло. Да и, скорее всего, дом тоже на сигнализации. Еще и на окнах решетки. Хотя решеткам я как раз не удивилась, по крайней мере вся мебель первого этажа по виду была антикварной и очень дорогой. Прошлась по холлу, разглядывая то один то другой предмет интерьера. Остановилась напротив старинного серванта, также явно не из дешевых, возможно, что и ручной работы.  Следом за ним шло большое трюмо. Похожие я видела в детстве у бабушек и дедушек своих подруг, только это выглядело гораздо солиднее. И таинственнее. Сразу вспомнились рассказы из детства, что зеркала – это на самом деле порталы в другие миры. Вздрогнула, когда фигура Руслана выросла из‑за спины.

– Идем, – произнес он.

– Да.

Сказала, а сама не двигалась с места, разглядывала его, нас, поражаясь, как мы вообще могли с ним пересечься.

На его фоне я казалась слишком бледной, и тонкой, и испуганной. А он вдруг растянул губы в усмешке.

– Классное сочетание, – сказал, словно прочитав мои мысли, а я отскочила от зеркала и поспешила к выходу.

– Как его звали? – спросила я, в то время, как мы снова кружили по улицам.

– Зачем тебе?

– Просто.

– Его больше нет и этим все сказано.

– Если хочешь, можем поговорить об этом, – произнесла нерешительно.

– Поговорить?

Кинул быстрый взгляд на меня и снова на дорогу.

– Ну, да. Иногда нужно поговорить, чтобы отпустить ситуацию. Не обязательно прямо сейчас, но я…могу выслушать.

– С чего ты взяла, что я хочу говорить об этом?

– Обычно так бывает.

– А, ну да, ты же медсестра, это твоя работа. Всех успокаивать и подбадривать.

Он вдруг затормозил, съехал с дороги, а когда машина остановилась, повернулся ко мне.

– Только я не все. Не советую испытывать на мне свои профессиональные приемы. Если надеешься разжалобить таким образом, это не прокатит, только зря потеряешь время.

– Профессиональные? Зря ты так думаешь. У меня у самой чуть больше года назад умерла тетя. Она взяла меня к себе, когда мне было десять, сразу после смерти родителей, и была единственным родным человеком. Мне было тяжело держать все в себе. Сначала, когда был шок, да, я вообще не хотела никого видеть. Но потом мне было просто необходимо говорить о ней. Было чуть легче, когда кто‑то вспоминал о ее существовании, пусть даже совсем ненадолго. Так что…я знаю, что такое терять близких и когда предложила выслушать, не думала ни о каких манипуляциях.

Сказала все это на одном дыхании и замерла. Он продолжал рассматривать, а я…уже жалела. Он не должен вызывать сочувствие, а я совсем сошла с ума.

– Теперь понятно, – протянул секунд через десять.

– Что понятно?

– Все думал, как же такую, как ты, угораздило связаться с тем парнем. Игрок, альфонс. Теперь ясно почему. У тебя никого не было, а парень знал, что нужно говорить и как себя вести. Что произошло с родителями?

Спросил резко, без перехода.

– Я…не хочу говорить об этом.

– Разве тебе не станет легче?

Я молчала.

– Ладно. Я, пожалуй, приму твое предложение выслушать и так далее, но начнем с тебя. Когда надумаешь, дай знать.

И он снова сосредоточил внимание на дороге. А я…я снова была на него зла. Затронул самое больное.

Можно было бы соврать, что родители погибли в автокатастрофе, когда ехали, скажем, домой с работы, где их ждала любимая дочь, только… Это был не автомобиль, а катер, который затонул в океане во время шторма, так нам сказали потом. А родители вовсе не стремились побыстрее увидеть меня. И не совсем родители. Мама и ее муж, так будет точнее. Они уехали на отдых, в очередной раз и без меня, а мама как обычно попросила сестру присмотреть за дочерью, пока они будут наслаждаться жизнью. «Ты же понимаешь, что с ребенком будет все совсем не то, Игорь не одобрит», – говорила она сестре, а я стояла за дверью и подслушивала. Всегда так было, договаривались на неделю‑две, а пропадали на месяцы. Игорь оставлял крупную сумму на мое содержание, только мне не было дела до этого.

 

Тетя Оля вела хозяйство и следила за мной, а я жила в ожидании их появления. Когда они приезжали, наша однообразная размеренная жизнь наполнялась новыми красками. Мама уделяла мне много времени, и задаривала подарками. Подарки я потом бережно хранила, а еще бережнее хранила воспоминания о счастливых минутах. Но в тот, последний раз, я была слишком обижена на нее, на слова о том, что я мешаю, даже не пошла провожать, а она пропала насовсем. Позже нам пришло известие о катастрофе и сухие официальные соболезнования.

Я переживала, сильно и долго, и все равно ждала. А спустя несколько лет что‑то на меня нашло. Мы как‑то жгли мусор на заднем дворе, костер разгорелся нешуточный. Я вдруг вскочила, собрала все подарки в одну кучу, все, что напоминало о прошлом, перетаскала туда и побросала в костер.

И теперь, спустя столько времени мне совсем не хотелось говорить об этом. Тем более с ним.

Мы затормозили у обычной кафешки, какую можно встретить на любой улице.

– Не думала, что деловые встречи проводятся в таких местах, – заметила я.

– Почему?

– Не знаю. Мне всегда казалось, должен быть офис или что‑то подобное.

– Разве что для прикрытия. Или если занимаешься чем‑то совсем несерьезным. Для всего остального офис будет только мешать и привлекать внимание.

С этими словами он припарковался и вышел из машины.

– Посидишь пока тут, скоро вернусь, – бросил мне, потом резко захлопнул дверь, даже не дав возразить.

Попыталась открыть свою дверь, но она оказалась заблокированной.

 

Провела в машине не меньше получаса, сгорая от бессилья и ярости. Раз десять пробовала открыть все двери, и передние, и задние, для чего пришлось перелезать через сиденья, машина же не может вот так блокироваться изнутри, а как же правила техники безопасности? Но все было бесполезно. Хорошо хоть на заднем сиденье обнаружились нераспечатанные бутылки с водой. Подцепила одну и вернулась на свое место. Сделала несколько глотков, а потом достала блокнот и ручку. Наконец, у машины нарисовался Руслан.

Открыл дверь, сел за руль и повернулся ко мне.

– Как настроение?

– Отличное. Наконец, нашла время прочитать одну книгу. Давно собиралась, но все было некогда.

– Да?