За светом маяка

Нужно было встать, убрать осколки. Она поднялась, зашла в ванную, взяла первую попавшуюся щетку и вернулась на кухню. По пути достала с полки альбомный лист. Присев, хотела смахнуть стекла на бумагу, но не обнаружила их. Стакан оказался крепким и лишь раскололся надвое. Как быстро распадается целостность. Только что они были единым – и вмиг стали несоединимыми разностями. Ничего уже поможет им снова быть вместе. Как и у нее. Вся ее жизнь напоминала такие же две части: до и после. Друг без друга они больше ничего не значат. Бесполезные и навсегда пустые. И ничего уже не изменить.

 

Выбросила осколки в мусорное ведро. Подняла телефон и достала из шкафа новый стакан. Как легко бывает заменить одну вещь другой. Пара движений – и никаких следов катастрофы. Жаль только, что с собственной жизнью никогда так не выходит.

 

Подошла к прикроватной тумбочке, открыла ее, стала в спешке переворачивать альбомы и папки, несколько из них достала и бросила на пол. На самом дне лежала смятая пачка сигарет. Открыла – последняя. Подошла и села спиной к задернутым шторам. Дым тонкой струйкой потянулся вверх. Часы показывали 4.37.

 

Ветер то и дело толкал шторы ей в спину. Осень… Как часто теперь ей снова снится этот сон. Было время, когда она почти забыла его. Но с момента возвращения сюда он стал приходить чаще. А теперь каждую ночь напоминает о случившемся. Изматывающая, затянувшаяся карусель. Когда‑то давно она по собственной глупости заскочила на нее и никак не может вернуться на землю. Не может или не хочет.

 

– Как же я устала. Прости меня, но я так больше не могу. И не хочу. Больше ничего не хочу. Хочу уйти. И, может быть, тогда наконец‑то смогу встретить тебя.

 

Засыпая вчера, думала, что проснется пораньше. Ей хотелось запомнить этот день от первых солнечных лучей и до последнего проблеска лунного света. Но ничего не вышло. Сигарета так и осталась нетронута. Огонек медленно тлел, седые лохмотья осыпались. Их то и дело подхватывал врывающийся в приоткрытые окна ветер, и в медленном танце они опускались.

 

Бросив сигарету в кружку на тумбе, скинула одеяло и пару подушек с кровати и легла на них, накрывшись с головой. Так немного успокоилась. Представила себя лежащей на дне океана в плотном пузыре. В детстве ей очень нравилась эта игра. Теперь она так глубоко, что солнечные лучи уже не могли больше коснуться ее. Ничего, кроме воды. Прикрыла глаза и пролежала так какое‑то время. В один момент даже стала проваливаться в сон, но тут за окном будильником прозвенел первый утренний трамвай. Вздрогнула, открыла глаза, скинула одеяло и пошла на кухню.

 

Включив кофеварку, хотела пойти в душ, но сделав шаг, резко присела. Ногу пронзила острая боль. Крошечный осколок все‑таки остался незамеченным и дождался ее. Несколько капель крови упало на паркет. От неожиданности она обхватила ступню руками. Надавливала на нее, чтобы избавиться от осколка. Но чем сильнее давила, тем сильнее сопротивлялась боль. Их схватка становилась все яростнее, но вот маленькая стеклянная иголка выскочила на пол. Она подняла ее, бросила на стол и, ступая на пятку, пошла в ванную.

 

Пару минут промывала рану, затем, сбросив ярко‑желтую рубашку, шагнула в душевую кабину. Тепло бегущих по телу капель. Они проносились, забирая с собой все мысли и чувства. Тишина. Только здесь она полностью погружалась в нее. Только вода делала ее хоть на миг свободной. Она стояла так почти двадцать минут. Выйдя из душа, лишь слегка промокнула кожу полотенцем и свернула в спальню.

 

Остановилась у закрытых штор, пара минут сомнений и резкими уверенными движениями она их распахнула. Осеннее утро часто настораживает непредсказуемостью погоды. Никогда не знаешь, будет ли там долгожданное солнце. Или именно сегодня город окажется укрыт белоснежным «приветом» приближающейся зимы… Все‑таки солнце… Пусть с опозданием, но она его встретила. В раскрытые окна хлынул свет, заполнив собой пространство. Лучи побежали по полу. Она оглянулась, провожая их глазами. Ловила каждый. Куда они бегут, в каких уголках решат остановиться и спрятаться? Окинув взглядом комнату, улыбнулась ее новому яркому облику. Но как только повернулась к окну, свет тут же обратил все внимание на ее лицо. Обнимая каждую веснушку, спешил напомнить, что он рядом, только руку протяни.

 

Она же облокотилась на подоконник, не чувствуя этой трогательной встречи на собственной коже. Почему она снова здесь? В этом городе? Столько раз уезжала с мыслью, что никогда больше… И в этот раз тоже не хотела ни возвращаться, ни видеть его. Когда‑то давно она любила его. Любила так, что казалось, ничто и никогда не сможет это изменить. Они жили в одном ритме, дышали в унисон, она знала, что он слышит ее, как никто другой. Угадывает каждую мысль. А он бесстрашно раскрывал ей сердце и дарил все свои тайны. Но теперь многое изменилось. Она уже мало узнавала родные когда‑то улицы. От любимых маршрутов практически ничего не осталось. Прошлое надежно спрятано под новыми вывесками, изменившимися фасадами, отремонтированными дорогами. Да и было ли оно когда‑то, это ее прошлое?

 

Воспоминания тяжелой цепью сковали тело, в какой‑то миг даже стало трудно дышать. Резко дернув за ручку окна, полностью распахнула его и сделала глубокий вдох. Воздух тонкой спасительной струйкой стекал по горлу в легкие, словно заполняя ее изнутри и освобождая с каждым вдохом. Вот что оставалось здесь неизменным. Тот самый воздух. Дыхание города осталось прежним. Все так же свежо и легко. Еще немного простояв так, прикрыла окно, но не до конца. Оставив небольшое расстояние на случай, если ей вдруг снова понадобится эта «кислородная маска».

 

Щелкнула кофеварка, комната наполнилась тонким кофейным ароматом. Она вернулась на кухню, взяла чашку и присела за стол. Только собиралась сделать глоток, как снова раздался телефонный звонок.

 

– Еще раз доброе утро, Филипп. Да, все еще помню, – она поставила чашку и вышла из кухни. – Да, понимаю, что все возможные сроки прошли. Да, сегодня. Хорошо. Заеду за документами и постараюсь добраться до квартиры. Я же сказала, что постараюсь!

На том конце провода раздались короткие гудки, но она еще минут пять держала телефон возле уха.