Зачетная алхимия. Разозлить дракона

– Нет, – отозвался отец, пыхтя под весом чемоданов и коробок, которые затаскивал в дом. – Теперь мы Страйксы. Прибыли с юга Изначальных земель. В принципе, это почти что правда, с учетом того, что мой прапрадед переехал оттуда на Новый континент. Уф… – Папа поставил на пол последнюю коробку, а рядом с ней – огромный чугунный котел.

Мама, увидев его, тут же подошла к посудине и, взяв ее за дужку, куда‑то целеустремленно направилась со словами: «Проверю кое‑что».

– Отлично, значит, будем считать это медленным возвращением на историческую родину, только через север, – заключила я. – Но это не решает нашей основной проблемы: нас поселили в дом, куда регулярно наведываются за сенсацией репортеры, а прямо напротив живет гоблинша, которая будет почище любого агента. Так пристально и самоотверженно следить за чужой жизнью, пропуская свою, – это просто талант.

– Угу. Она сдаст нас местным безопасникам раньше, чем мы успеем что‑то натворить, – поддержал меня братец.

– Я с этим разберусь, – мрачно отозвался отец и, решительно подкрутив ус, достал из кармана магофон.

Спустя четверть часа его эмоциональных переговоров через океан с офицером службы безопасности на Новом континенте выяснилось, что во всем виноваты не алчность и желание выдать тех, кто находится под защитой закона, а… сеньора Бертрандо!

А все потому, что мама затребовала себе не просто новый дом, а тот, что стоит на магической жиле.

– Понимаете, во всем городе оказался лишь один дом на продажу, который отвечал бы этому требованию. Поскольку под столицей проходят всего две жилы и на месте их следования жилье либо не продается, либо стоят заводы, пролегает проспект, раскинулись парки… – сбивчиво объяснял офицер ошалевшему отцу, мне и брату.

А между тем в подвале что‑то грохотало. И с каждой секундой все громче и громче… так что мы под конец едва могли различить голос из переговорника.

– Я перезвоню, – наконец не выдержал папа и отключился.

Дзинь‑бряк‑звяк…

Звуки, доносившиеся из подвала, больше всего напоминали сшибку двух отрядов конных рыцарей, закованных в латы от макушки до пяток. Но когда я, брат и папа спустились в подвал, то не обнаружили там никого, кроме мамы и одного дрожавшего как осиновый лист призрака. Дух забился в угол и пытался притвориться мертвым. Выходило не очень, несмотря на то, что он и так давно был покойником.

– Значит, так, бесполый, – мама ткнула пальцем, в сторону аморфного сгустка, – ты здесь не живешь и даже не прописан! Если сейчас не уберешься, я тебя развоплощу…

– П‑пощадите, темнейшая… – заблеял… лич.

Ну да, это точно был лич по всем признакам: светящаяся эктоплазма, способность обретать форму, активность днем, высокий уровень потенциала… Это все я отметила машинально. Но сеньора Бертрандо была опаснее.

– Мам, зачем тебе его убивать? – уточнила я.

– Этот гад решил вселиться в мой котел. В МОЙ. РОДОВОЙ. ВЕДЬМИН КОТЕЛ. Который я только установила на источнике силы… Все же эти безопасники хоть и олухи, но могут же, когда их как следует прокл… когда захотят! – заключила довольная мама.

– К слову о хотении, дорогая, – обманчиво мягко начал папа, а затем повернулся к нам и добавил: – Дети, идите пока наверх, погуляйте, обед приготовьте…

Мы намек поняли и испарились быстрее, чем закипевший спирт из мензурки.

Поднявшись из подвала на первый этаж, братец первым делом спросил:

– Как думаешь, чья возьмет?

– Ставлю на маму десятку.

– Я на отца столько же, – ответил Нар.

Мы хлопнули по рукам, заключая пари. Едва это произошло, как снизу донеслось:

– Ты не понимаешь! Нас найдут!

– Это ты не понимаешь! Мне нужен котел! Я ведьма! Потомственная, наследственная…

– И вылитая! – перебил папа.

– Ах ты…

Кажется, чего‑то разбилось. То ли какая‑то ваза, то ли чья‑то психика. Я ставила на первое, с учетом того, что родители за четверть века так и не развелись, не поубивали друг друга и не обзавелись нервными срывами.

К слову, за время брака папа даже не полысел, не растолстел и у него не выросло ни одной бородавки: любовь родителей была крепкой. Ну и защитные чары отца тоже слабины не давали. Потому что ведьма в гневе могла проклясть так, что и кагал светлых магов потом не расколдует.

Из мыслей о семейных ценностях меня вернули шаги. Кто‑то поднимался по лестнице. Наконец над уровнем пола показалась папина темная макушка, и мы с братом услышали:

– Мы остаемся, – выдохнул папа, видимо все же проиграв в битве престол… переселений маме.

– Гони десятку. – Я протянула ладонь брату, требуя выигрыш.

– Ведьма! – фыркнул мелкий, достав из кармана мятые купюры и плюхнув мне в руку.

– От ведьмака слышу! – беззлобно отозвалась я.

Ну правда, как еще назвать детей ведьмы? Мы не обижались, скорее это было ритуальное поддразнивание.

– Кстати, пап, а что там разбилось все‑таки? – поинтересовался Нар.

– Лич. Его психика по шву треснула.

– Он развоплотился? – уточнила я.

– Не думаю, – досадливо ответил папа. – Так просто от этой пакости не отделаешься. Лич как плесень в доме: сколько ни выводи – так и норовит вернуться… Но я постараюсь решить эту проблему. Как и вопрос с журналистами.

– Не думал, что источник для мамы так важен.

– Я тоже. Но в нашем старом доме он был, я просто внимания не обращал…

– Зато теперь все обратили, – заметила я, имея в виду не только нашу семью, но и весь отдел безопасности нового континента. Представлю, как им пришлось попотеть, отыскивая тот самый дом для сеньоры Бертрандо.

– Угу, – выдохнул отец, присаживаясь в кресло. А затем просящее произнес: – Хелли, доченька, приготовь что‑нибудь поесть.

Я лишь кивнула и направилась на кухню. Готовить я любила. Особенно мне удавались яды, но и обычный супчик получался тоже ничего.

А если при этом к кипящей кастрюле не подпускать папу или братца – то и вовсе замечательный. Потому как мужчины семейства Бертрандо были органически не приспособлены создавать что‑то вкусное. Только уничтожать. И хорошо, если в себя. А то ведь и просто могли пересолить, слишком наперчить или зажарить до состояния углей из костра преисподней.

О том же, что нужно для того же самого жаркого, папа с братом имели весьма пространное, исключительно теоретическое представление. Но зато очень многословное. И если спросить Нара, например, что нужно, чтобы сварить капустный суп, он начнет махать руками через голову, будто я ослепла и оглохла, и орать про капусту, ребрышки и навар.