Запрет

Он делает вид, что внимательно их рассматривает, и, задевая ценник пальцем, смотрит на стоимость.

– Людмила, а расскажите, кто ответственный за цены в магазине? – доброжелательным тоном интересуется этот гад.

В очередной раз она меняется в лице.

– У нас цены, установленные производителем.

– То есть вы хотите сказать, что из Швейцарии для продажи эта модель пришла по такой цене? – и показывает стоимость на бумажке.

– Э… я не могу сказать точнуо, знаю лишь, что все в соответствии с каталогом.

Он приподнимает брови, делая вид, что удивлен и не до конца удовлетворен ее ответом.

– Я хотел бы увидеть этот каталог, – твердо заявляет Кай.

Людмилу Ивановну уже потряхивает, она переводит на меня взгляд и говорит еле живым тоном:

– Принеси.

А что нести, когда они тут, рядом. Протягиваю руку и, взяв каталог с полки, передаю Каю.

Он находит сначала одну модель и, сравнив цены, быстро посчитав в уме разницу, уже вслух проговаривает сумму. Потом вторую, третью. И когда, наконец, доходит до своих – а разница там «всего‑то» шестьсот тысяч рублей – строго, с угрожающими нотками и грозным видом цедит сквозь зубы:

 

– Кто установил эти ценники?

Людмила Ивановна, быстро сориентировавшись, немедленно произносит спасительное для нее имя:

– Майя!

–Ну, раз выяснили виновного, – удовлетворенный ее ответом Кай едва заметно улыбается краешком губ, – что же следует вам, как главному консультанту, сделать, а, Людмила? – заканчивает доброжелательным голосом. Не знала бы реальной ситуации, подумала бы, что он ее друг и с удовольствием помогает, предложив свою помощь.

– Уволить сотрудника и вызвать полицию, обвинив его в мошенничестве, – с бледным как простыня лицом медленно проговаривает Людмила.

– Что же, действуйте, Людмила, – удовлетворенно выносит он вердикт.

А я как во сне, будто со стороны наблюдаю, как вершится моя судьба, вот только приговор не выглядит таким уж мифическим.

А как поступить теперь мне? Смогу ли я защитить себя?

 

 

 

Глава 4

 

Удушающий, панический страх охватывает всю меня, проносится по венам и парализует на месте. Бешено стучит сердце, и неконтролируемо зашкаливающий пульс бьет в виски. От волнения дыхание учащается, а живот сводит в рвотном порыве.

Мое будущее проходит перед глазами: серые стены, маленькое окошко, черная одежда и решетка! Решетка везде! В комнате, проходах, на улице! Ограничивающая меня во всем. И за что?! За то, что выполнила поручение?! Была слишком доверчивой и исполнительной?!

Тошнотворное чувство сильнейшего страха и неприятные ощущения в теле окончательно ослабляют меня, горячая волна проходит по телу, заставляя покрыться липким потом.

Угроза, исходящая от этого мужчины, слишком ощутима. Я не готова к такой агрессии.

Людмила смотрит на меня с выражением лица, полным сочувствия, губами шепчет: «Извини», – и достает из кармана своей юбки телефон…

«Нет! Нет! Нет! Не делайте этого!»

Но моего немого крика она не слышит и, сделав несколько шагов в сторону, набирает номер. Первое, что произносит в трубку:

– Полиция?

Переживания и ощущения настолько сильные, что мои ноги подкашиваются. Еле успев ухватиться за прилавок, остановила свое позорное падение. Силы совсем покинули меня. Облокотившись о стену, думаю, думаю, а перед глазами мельтешат мрачные тюремные картины, и ничего не удается сообразить. Перевожу взгляд, в котором, я уверена, отражается животный страх, на самого Снежинского, и встречаю абсолютное равнодушие. Он не выказывает чувств, что ему в кайф то, что он делает сейчас со мной, не смеется над ситуацией, не издевается. Кай Викторович спрятал свои эмоции за стеной безразличия, и не хочет ими делиться.

– Зачем вы это делаете?

Его серые, ледяные глаза смотрят на меня как на пустое место. В них не прочесть ни ненависти, ни жалости, ни пренебрежения, ни, увы, сочувствия. Они пусты, ему просто плевать.

– Зачем вы это делаете? – еле слышно повторяю свой вопрос. – За что вы так со мной поступаете? Что я вам такого сделала?

Вдруг резким движением приблизившись ко мне, он зло шипит прямо в лицо:

– Я не позволю делать из меня дурака. Любого, кто посмеет посчитать себя умнее меня, постигнет эта участь. Я добьюсь того, чтобы ты и твоя семья страдали. Раз воспитали такую наглую дочь, пусть пожинают плоды своих трудов. И не остановлюсь ни перед чем, приложу максимум усилий для достижения своей цели.

Обнажив свое гнилое нутро на доли секунды и показав, какой он на самом деле жестокий и беспринципный человек, Кай выпрямился во весь рост и вновь надел безэмоциональную маску.

А мне только остается гадать, что же это только что было и как теперь поступить? Получится ли мне выкарабкаться из сложившейся ситуации?

– Вы же понимаете, что это была не моя прихоть?!

Зло ухмыляется, крайне довольный собой.

– Но попалась же ты.

– А как же тот факт, что сумма поступила бы на счет компании? А не на мой личный? – привожу доводы в свою защиту.

– Оправдываться будешь в суде, мне твои объяснения ни к чему, девочка.

В этот момент возвращается Людмила.

– Господин Снежинский, может, чаю, пока ожидаем представителей правопорядка?

– Людмила Ивановна! – не веря своим ушам и глазам, выкрикиваю. – Как вы можете?! Этот человек хочет отправить меня в тюрьму, а вы его чаем потчевать собрались!

– Молчи, дура, – шепчет она, приблизившись ко мне и скривив свое и так некрасивое лицо, а после поворачивается к нему и продолжает нарочито громко: – Пройдемте!