Жена депутата

Его лицо, бледное, начинает краснеть, заливаясь цветом от самой шеи. Володин дёргает себя за галстук, ослабляя узел, а я назад шаг делаю, увеличивая между нами расстояние.

– Лучше бы я тебя тогда убил, – говорит напоследок, и по голосу понятно – и вправду так думает. Чудовище, спящее внутри него, снова выползло наружу.

– Лучше бы убил, – соглашаюсь, – а теперь поздно.

С Наташей нам так и не удается пересечься. На том же месте, под знаком "стоянка запрещена", стоит знакомый "Мерседес", и сердце радостно ухает, когда я вижу его там. Коробка неудобная, постоянно норовит сползти из рук, и Демид выходит мне навстречу: высокий, красивый, с модной стрижкой. Он уже успел переодеться, белое поло подчёркивает смуглость его кожи, рукава футболки обтягивают внушительные бицепсы.

– Давай сюда, – он забирает коробку из рук, целует коротко в губы и успевает шепнуть:

– Будь естественнее, – а я только потом вспоминаю, что мы играем в спектакль. Я все ещё не знаю до конца своей роли и чем он для нас закончится, но улыбаюсь.

Прижимаясь щекой к его плечу, Демид, если и удивлен, то виду не показывает. Его запах тут же проникает в лёгкие и пьянит, и я позволяю себе вольность, прежде, чем мы сядем: переплетаю свои пальцы с его и сжимаю крепко.

Небольшая компенсация за тяжёлый день.

Демид садится за руль, сегодня он без водителя. Ему идёт этот автомобиль, нахальная улыбка, с которой мужчина смотрит на меня.

– Говорят, Володин сегодня устроил концерт?

– Ты знаешь это не хуже меня, – снова переживать сегодняшний ужас мне не хочется, – твоя работа?

Он кивает, переключаясь на дорогу:

– Ускорил процесс. Пришлось заставить его через начальство, сам он с тобой расставаться ну никак не хотел.

– И Идрисов пошел на это ради тебя? – с сомнением в голосе спрашиваю я.

– Не за просто так.

– Ты купил меня?

Вопрос для Демида неожиданный, он косится на меня, молча, а потом просто пожимает плечами. Вот и понимай, как хочешь. Я распрямляю платье на коленях, обдумывая последние события, и не сходится у меня никак. Поправляю ремень, пальцы слегка подрагивают, стоит только задуматься о настоящих мотивах Демида. Но я всё же спрашиваю, прерывая молчание:

– Не слишком ли дорогая цена за меня выходит?

– Боишься, что я переплачиваю?

– Нет, – отрицательно мотаю головой, – что недоговариваешь.

Мы стоим на светофоре, басы из соседней машины прорываются даже сквозь шумоизоляцию нашего авто. Когда кажется, что ответа я так и не получу, Демид находит свободной ладонью мое колено и сжимает. Только от одного этого движения пульс сразу начинает частить, жар простреливает нутро, а я силком заставляю себя не раздвигать бездумно ноги. Ему нравится такая моя реакция, я отмечаю самодовольную мужскую усмешку, едва касающуюся уголков губ.

– Не бойся, Дина, ты все узнаешь. Я не хочу делать тебе больно, – мы стартуем на зелёный, позволяя шумной машине уехать далеко вперед от нас. Кожу, где только что была его ладонь, печет, и я накрываю это место своей рукой, чтобы сохранить ощущение ещё немного.

Тяжело, когда собственное тело не в ладу с головой, ещё хуже, что Демид знает о моей слабости и пользуется.

– Я не тебя боюсь, а того, что ты не будешь мешать, когда другие начнут делать мне больно.

Ему хватает краткого мига, чтобы справиться со своими эмоциями, но я успеваю заметить.

Кажется, каждому из нас придется играть в свою собственную игру.

Глава 9

Я ожидаю, что Демид отвезёт меня домой, но он сворачивает в противоположную сторону. В городе он разбирается хорошо, и я не думаю, что это ошибка, скорее всего, у него другая цель.

Представляю на миг, что он везёт меня к себе, и в животе снова пульсацией отдается слабое эхо возбуждения. Щекотно и немного стыдно собственных эмоций. Я с ним – как оголённый провод, только коснется, и бьёт разрядом.

– Сейчас поужинаем, потом встретимся с одним человечком, – точно читая мои мысли, говорит Демид, и я киваю. – Мясо будешь?

– С кровью, – он косится на меня, хмыкает:

– С кровью так с кровью.

Мы подъезжаем к Набережной, на которой расположено несколько элитных ресторанов. Отсюда противоположная часть города как на ладони; крутится, сияя разноцветными огнями, колесо обозрения, мимо плывет речной трамвайчик. Демид паркует машину, мы выходим из нее одновременно, а потом он снова поступает против правил: берет меня за руку.

Его ладони сухие, кожа жёсткая и горячая, опаляет меня жаром. Я смотрю на переплетение наших рук – его смуглая, опоясанная часами на тяжёлом браслете, с длинными пальцами, моя – светлая, без единого кольца, из украшений только нюдовый лак на ногтях. Смотрится так гармонично, что приходится себе в который раз напомнить: это лишь имитация.

Фальшивка.

Но тело все равно живёт своей жизнью, я ощущаю, как болезненно ноют соски, касаясь белья, и тянет в промежности. Если не считать прошлой с ним ночи, секса у меня не было уже очень давно, и все нутро просто вопит о том, что не мешало бы хорошенько оттянуться в компании со Старостиным, только мозг против. Он ещё не отказал мне. Пока что.

– Не забывай про нашу договоренность, – напоминает Демид, как будто у меня вообще есть хоть какой‑нибудь шанс забыть о ней.

– А когда будет та часть, где ты смотришь на меня влюблёнными глазами и клянешься в любви? – мне хочется его поддеть, но Старостин не тот тип, кого можно легко смутить. Я вижу, как в его глазах играют черти, а сам он легко включается в игру. Обхватывает мое лицо ладонями, притягивает ближе и целует.

У него жёсткие, требовательные губы, они сминают мои, заставляя поддаваться. Когда его язык переплетается с моим, мозг всё‑таки капитулирует. Я не понимаю, где я, не понимаю, что с нами происходит, и поведи меня сейчас за собой Демид, я бы пошла за ним безвольной жертвенной овцой.

Сопротивляться ему невозможно, да и не хочется.

Надо бы напомнить себе за что именно я его ненавижу, но какое это имеет значение, когда жар его ладоней даже сквозь платье обжигает до самых костей? Я не горю, я сгораю под его напором, теряюсь в кольце рук.

Отвечаю на поцелуй Демида, скольжу пальцами по смуглой коже рук, цепляясь за них, чтобы устоять на месте. Небритость его щек царапает мою нежную кожу, колко и остро. Когда он отступает, я понимаю, что снова могу дышать, но не стоять самостоятельно. Без него холодно, даже в такой жаркий вечер, как сегодня.