Жизнь напрокат

Опа!

– Трава – не фигня! Это тоже наркотик. И вообще это подсудное дело, – стараясь, чтобы никто из желающих погреть уши не услышал наш диалог, жарко зашептала я. – Миш, он сядет за это!

– Не, – парень отмахнулся. – Он же только своим продает. Не поймают.

– Поймают, – заверила я. – Не сегодня, так через год, два, пять!

– Ты его слить хочешь? – зло засверкал на меня своими карими глазищами Тохин брат. – Так вот запомни, не посмотрю, что ты девчонка…

– Не будь идиотом! Если бы я хотела его слить, не стала бы с тобой об этом говорить. Логично?

– И че ты хочешь тогда?

Жаль, Миша, что ты этого понять не можешь. Обидно стало. Даже не за себя, а за Тоху, о котором искренне беспокоится только посторонняя ему девчонка, даже не подруга.

– Я не хочу, чтобы он сел на героин и попал в тюрьму! Он погибнет, его надо спасать.

– На героин он не сядет, – отмахнулся вновь Миха, – для этого у него кишка тонка – побоится не слезть потом.

Эх, зря ты так думаешь.

– А мама в курсе всего этого?

Отца у ребят не было. Кто он такой и куда делся, их родительница никогда не говорила. Учитывая то, что и сама она с трудом могла бы называться нормальной матерью, вряд ли отец Тохи с Михой был летчиком‑испытателем, а то и вообще пацаны могли родиться от разных мужчин.

– А на какие шиши, по‑твоему, она бухает? – зло спросил парень, непроизвольно сжав кулаки. – На какие шиши мы жрем? Шмотки покупаем? Дачу эту сраную сняли? Да, если бы не Тоха, мы давно уже с голоду сдохли бы, а ты говоришь спасать?! Давай, спаси его, благодетельница! И мы опять скатимся в ту жопу, откуда он нас вытащил, найдя эту работу! Да, его благодарить надо, а не спасать!

Миха развернулся и потопал обратно к костру. На полпути остановился и вернулся, чтобы сказать:

– Только попробуй еще раз влезть в наши дела – получишь!

Меня не напугал боевой настрой этого взъерошенного воробья, жутко стало совсем по другой причине. Страшно. Боже, как же это страшно, когда близкие готовы продать одна сына, а другой брата только ради того, чтобы есть колбасу повкуснее и носить джинсы подороже.

С грустью глядя в спину злобному Михе, который чуть ли не с кулаками кинулся объяснять Кз, что суть нашего разговора последнего не касается, я думала, что и Тоху и его брата можно смело вычеркивать. Первого за дурные наклонности, а второго за бездушие.

Настроение скатилось глубоко в минус, поэтому я без зазрения совести сказалась больной, влезла во все еще влажные шмотки и, пока Кз, явно вознамерившийся задушить меня своим вниманием, отлучился в кустики, драпанула в сторону дома.

В данной ситуации был только один положительный момент – на две кандидатуры в длинном списке стало меньше. А нет, есть еще – не мне тащить пьяную Наташку и объясняться с ее мамой. В этот раз пусть данная привилегия достанется Аньке. Помнится, в прошлый раз тетя Женя орала долго, со вкусом и на меня, невзирая на тот факт, что я‑то как раз была трезва, как стеклышко. Впрочем, и пили девчонки тогда не пиво, а водку, за которой послали тихоню Егорку. И на пляж мы другой перебрались, ибо Алекс шуганул своего братца с компашкой, сказав, что малышам скоро баиньки пора…

– Я провожу, – бросив карты, подорвался рыжий, который до этого вел себя, как амеба: молчал и шевелил лапками только для того, чтобы глотнуть пива и кинуть карту.

– Спасибо, я сама доберусь, – попыталась отделаться от провожатого, но, увы и ах, не вышло. Амебный мальчик просто молча пошел за мной.

– Как тебя хоть зовут? – на полпути не выдержала я молчаливого конвоя.

– Руслан.

И все. Краткость – сестра таланта.

– Руслан, может, я сама дойду, возвращайся к друзьям.

Что‑то мне его поведение сильно напоминало тюремщика.

– Нет. Я провожу до дома.

– Зачем?

– Алекс просил за тобой приглядеть.

Еще лучше! Я смотрю, у Кз в семье все младшее поколение на голову больное.

– Зачем?

Повторяюсь уже.

– Беспокоится.

Блин! Эллочка‑людоедка какая‑то, а не Руслан.

– Ты не отстанешь?

– Нет.

Эмоций на широком веснушчатом лице ноль. Киборги и то эмоциональнее.

Плюнув на этого конвоира, я ускорила шаг. Завтра мы уезжаем в город, хоть отдохну от этого дурдома… или дурдачи.

Глава 8

А в городе меня ждал сюрприз!

Когда я вслед за предками шла через двор, то обернулась помахать подругам и заметила трех высоких парней, разговаривающих с ними. Брюнета звали Игорь, и он жил в доме напротив, а вот двое других – русоволосый парнишка с крупными чертами лица и длинным носом и рыженький красавчик – были его друзьями из Минска. Рыжий Ленька понравился тогда мне с первого взгляда, но парень упорно игнорировал все мои знаки внимания, а вот на Ваню не смотрела уже я. Не глянулся, да и другая девчонка на него запала. Мешать ее счастью я не стала, и лишь потом из Ванькиного письма узнала, что он, оказывается, всю неделю бегал за мной. Юлька рвала и метала (благо, не мои волосы во все стороны), рыдала и злилась, но, по счастью, довольно быстро успокоилась.

И как я могла забыть?!

В тот вечер я засыпала счастливая. Ура! Вот он, мой билет в "долго и счастливо". Завтра же и займусь обустройством личной жизни, ведь теперь‑то я точно знаю, что именно Ванька – моя судьба!

 

– Куда пойдем гулять? – спросила Алла, невысокая миловидная блондиночка, пристраиваясь поближе к Игорю, который был ее новым соседом.

– Пошли к реке, там и спортивный комплекс с парком неподалеку, – Юля глянула на Ваньку, который все это время не сводил с меня глаз.

– В Спартакиаду, так в Спартакиаду, – пожала плечами я.