Зодиакальная ДНК: 6658-ой год

Дориан потрясённо свернул письмо и положил на прикроватную тумбочку. Сел на кровать и, упираясь локтями в колени, напряжённо потёр виски пальцами. Показать свои успехи в играх? Дориан резко вскинул голову и испуганно выдохнул в пустоту. А что, если он не сможет показать свои успехи на первом этапе и даже не пройдёт во второй? Тогда инкогнито поймёт, что тайна его рождения не имеет смысла и ничего ему не расскажет. Дориан встал с места и принялся нервно расхаживать по помещению палатки. Появилось желание тут же ответить инкогнито и напрямую спросить обо всём, что он знает. А лучше… Лучше будет вычислить его, раскрыть сущность, а потом, когда Дориан, наконец, поймёт, кто же этот таинственный хранитель его тайны, подобрать наилучший момент и встретиться с ним один на один, как бы ужасающе это ни звучало.

Успокоившись, Дориан снова сел на кровать. Он сминал простыню в руках. Глупая привычка с детства – что‑то мять в руках, когда парня настигало волнение. Наконец, Дориан медленно вдохнул, и также размеренно выдохнул. Попытался подумать о чём‑то другом. Например, о том, что писал инкогнито про странные вещи в городах разных стран. Что он имел в виду, когда говорил, что Дориан может попасть в эпицентр событий? Да как он, Дориан Лоусон, обычный парень, привыкший жить своей тихой, неприметной жизнью, может попасть в неприятности? Парень нервно хохотнул, и тут же болезненно поморщился. От обилия непонятной и странной информации, у него загудела голова. Он со всем разберётся. Он сделает это. Ради того, чтобы узнать правду. Обязательно…

 

 

Глава 14. Генри

 

Дороти Лайонс, президент Дев, оставалась спокойной, холодной и невозмутимой, в то время как в ней бушевал настоящий шторм.

Она расположилась в уютной беседке с ажурными перилами, увитыми виноградными лозами. Вокруг благоухал роскошный зеленеющий сад. Сейчас был октябрь, но для земных знаков это не имело значения, потому что они могли управлять погодой.

В беседке на металлическом столе, накрытом белой скатертью, дымились две фарфоровые чашки с травяным чаем. Но Дороти, при всей своей любви к чаю, терпеливо ждала своего собеседника, который вот‑вот должен был приехать. Она услышала скрип металлических ворот, но даже головы не повернула в ту сторону. Вытянутая как струнка, она смотрела перед собой с выражением полной отстраненности.

Шелест травы, осторожные шаги, спокойное дыхание. Генри.

Дороти посмотрела на приближающегося мужчину. Высокий, величественный. На мужчине был тёмно‑синий плащ, подчёркивающий его стройную, подтянутую фигуру. Коротко стриженные каштановые волосы переливались на солнце, и Дороти невольно припомнила, что раньше они были намного длиннее. Фиалковые глаза внимательно рассматривали аккуратно подстриженные кусты и лужайку.

– Дороти, – тихо сказал он, входя в беседку. Встретившись с ней взглядом, Генри стал похож на растерянного мальчишку.

– Добрый день, Генри, – женщина встала и, подав руку мужчине, позволила её поцеловать, – присаживайтесь.

– Снова ты за своё? – ровным голосом спросил мужчина, оставаясь стоять.

– Генри, мы уже обсуждали этот вопрос, – избегая смотреть ему в глаза, проговорила Дороти, делая вид, что занята чаем, но смотрелось это до ужаса глупо, поскольку чай не нуждался в том, чтобы кто‑то был занят им.

Мужчина вздохнул с усмешкой:

– Как скажете, Мисс Лайонс.

Дороти резко подняла глаза и холодно посмотрела на Генри, осторожно присаживающегося на лавочку напротив.

– Называй меня Дороти, Генри.

– Хорошо. Я получил твоё письмо, – произнёс он, дуя на чай и силясь остудить его. Дороти наблюдала за этой картиной и старалась не рассмеяться. Ей казалось, что они переместились во времени и снова стали подростками.

– Да, – откашлявшись, подтвердила Дороти, – я действительно отправляла тебе письмо, и благодарна, что ты нашёл для меня время.

Перестав дуть на чай, Генри поднял фиалковые глаза и вперил в неё долгий, тяжёлый взгляд:

– Рад навестить тебя.

– Итак, дорогой Генри, слышал ли ты, что произошло на прошедшем межзнаковом собрании в воскресенье? Как мне известно, ты отсутствовал там.

– Это так, – медленно кивнул мужчина и отпил из чашки, – я… заболел. Меня подменял другой чиновник.

– Что же, ваше правительство так занято, что не может самолично появиться на таком важном собрании с учётом последних событий? – холодно произнесла Дороти и взяла чашку в руки.

– Не начинай, – поморщился Генри и нервно отхлебнул ещё чаю, – Стенли действительно занят. Ты же знаешь, какие проблемы с экономикой в империи Козерогов в последнее время. О чём ты говоришь? С учётом каких еще событий?

Дороти отвернулась, не выдержав его взгляд. Делая вид, что рассматривает сад, женщина медленно заговорила:

– На межзнаковое собрание незаконно пробрался некий зодиак. Понятия не имею, как он обвёл вокруг пальца охрану, и неизвестно, из какой он страны, но он схватил в плен представителя страны Скорпионов и держал его на третьем этаже межзнакового собора. Мы не знаем, что он с ним делал там, но когда отпустил, чиновник выглядел напуганным.

– Его опросили?

– Да. Он сказал, что его захватчик требует повторного проведения переговоров, в противном случае, он пойдёт на радикальные меры, – Дороти покачала головой и косо посмотрела на заинтересованного Генри, – о чём думаешь, Генри?

– Сколько он держал в плену того чиновника? – напряжённо спросил Генри.

– Сорок минут тридцать пять секунд, – с готовностью ответила Дороти, – ты думаешь?..

– Прошло слишком много времени для тех слов, что он передал через чиновника. Не мог он держать его сорок минут просто так? Верно? Этот чиновник что‑то не договаривает. Возможно, похититель запугал его.

Дороти торопливо кивнула:

– Я тоже так думаю.

Какое‑то время они пили чай в молчании. Они всегда были противоречивы, когда оставались вдвоём. Такие похожие, но разные одновременно.

– Я чувствую себя юной, Генри.

– Я тоже, – тихо согласился мужчина, бездумно глядя на узоры чашки, – как будто мы снова дети.

– И расследуем, куда подевалась Миссис Уитни, горничная поместья, в котором мы гостили на летних каникулах, – насмешливо произнесла Дороти.

– Это было наше первое совместное дело, – грустно улыбнулся Генри и, наконец, посмотрел на неё.