Зодиакальная ДНК: 6658-ой год

– Узнаю старого доброго Мистера Пирса. Все проблемы решаются алкоголем, не правда ли?

Генри подумал, что Пирс снова помрачнеет, скажет что‑нибудь грубое в ответ, но тот, на удивление, скупо улыбнулся.

– Нет, не все, уважаемый. Но не вам ли знать, как легче они воспринимаются, когда вход идет кое‑что покрепче чая?

– Несомненно, Вы правы, – учтиво согласился Астерис и расслабленно откинулся на спинку своего стула. По всей видимости, самая трудная часть разговора успешно пройдена. Оставалось лишь обсудить некоторые детали.

– Но всё‑таки, господа, – доставая стеклянные фужеры из шкафа у окна, с мрачной усмешкой произнёс Пирс, – что же Вы замышляете в самом деле? Что это ещё за возрождение старых традиций и проведение межзнаковых игр? Раз уж Вы собрались втягивать в это и мою страну, я имею право знать.

– Мы Вам уже сказали, уважаемый Мистер Пирс, – терпеливо вмешался в разговор Генри, – мы хотим провести спортивное мероприятие. Ничего особенного, людям понравится.

Мистер Пирс раздраженно вздохнул и возвел голубые глаза к потолку.

– Зачем всё это? Думаете, людям есть дело до каких‑то межзнаковых игр, проводимых в далёком прошлом?

– Знаете ли Вы, Мистер Пирс, – лениво произнёс Астерис, наблюдая, как янтарная жидкость плавно наполняет стеклянные фужеры, – что раньше, в древности, наши предки любили соревноваться между собой? Они каждый год проводили такие соревнования, выясняя, какой зодиак из двенадцати сильнее, хитрее и умнее.

– Да‑да, я слышал что‑то про это… – отстраненно пробормотал Мистер Пирс, закончив разливать напитки. Прошёл к своему столу, по‑хозяйски уселся и, задумчиво постукивая костяшками пальцев по деревянной поверхности стола, оглядел своих гостей.

– Можете почитать интересную книгу, – проговорил Астерис, и лишь человек, хорошо знакомый с этим старым лисом, мигом распознал бы яд в его голосе, – называется «Все чемпионы и призеры межзнаковых игр».

– Спасибо за совет, но меня вполне устраивает моя библиотека, – Мистер Пирс испытывал неприязнь, и не пытался скрывать это.

– Мистер Пирс, я говорю не про это, – отмахнулся Астерис, – если бы Вы прочитали эту книгу, то поняли, что страна Овнов не раз выигрывала межзнаковые игры и становилась призванным чемпионом. После распада единого народа и разделения территорий, все позабыли об этих играх. Пора бы возродить старую традицию. И сплотить народы. Может, выпьем?

Пирс ухмыльнулся, взял в руки бокал и приподнял его:

– За встречу, господа.

Астерис и Генри молча повторили за ним, после чего, переговоры в кабинете пошли в более спокойном и миролюбивом русле.

– Хорошо, – Пирс встал, – моя страна будет участвовать в этом. Но я хотел бы видеть карту предполагаемого лагеря в долине Чалаван. Вам известен адрес моего Скважа?

– Разумеется, – усмехнулся Астерис, вставая следом, – я пришлю вам расположение лагерей.

– Я надеюсь, уважаемые, Вы сумеете позаботиться о том, чтобы в лагере было как можно больше охраны. Мне бы не хотелось конфликтов.

– Не сомневайтесь в этом, Мистер Пирс, – возле самой двери сказал Астерис и учтиво поклонился Пирсу.

– Посмотрим, что из этого выйдет, – сдержанно кивнул Мистер Пирс.

 

Глава 4. Альтаир

 

– Послушай, парень, твои родители платят мне большие деньги, чтобы я сделал из тебя война, а ты даже не желаешь меня слушать, – сетовал учитель, расхаживая перед ним и бросая на парня недовольные, сердитые взгляды.

Альтаир завел руки за спину, с силой сжимая кулаки и чувствуя, как ногти впиваются в кожу ладоней. Дыхание старался держать в норме, чтобы скрыть свой гнев, который рвался наружу. Его самообладание трещало по швам, учителю удалось здорово вывести его из себя.

– Ты собираешь энергию у солнца, тебе нужно быть предельно сосредоточенным, – бесстрастно продолжал он, – ты слишком нетерпелив. Вспыльчив. Несносен.

Учитель замолчал, заметив ощутимые перемены на лице парня. Казалось, Альтаир сейчас накинется на него с неприличной бранью и кулаками, и даже не посмотрит на разницу в возрасте.

«Нет, – подумал он, тихо вдыхая через нос и выдыхая через рот, – ты не выведешь меня из себя. Ты не сделаешь этого».

– Хорошо, попробуем ещё раз. Закрой глаза, Альтаир, – монотонно начал он, – глубоко вдохни, представь ослепляющий шар Солнца в нашей бесконечной Вселенной. Вообрази, как оно протягивает к тебе свои палящие, тонкие лучи, наполняя всё твоё тело жаркой огненной энергией.

Альтаир закрыл глаза, глубоко вдохнул, представил перед собой бесконечную Галактику. В голове вспыхнул величественный образ Солнца, своим светом затмевающий все остальные планеты.

– Вскинь руки, – властно приказал учитель, его голос обрёл жёсткие нотки. Даже с закрытыми глазами Альтаир ясно видел его ссутулившийся образ и жадные глаза, прикованные к беспомощной фигуре парня, – представь, как на кончиках твоих пальцев загорается слабый огонёк…

Альтаир зажмурился от напряжения и отдался во власть воображению. Он представил, как на его пальцах колышется слабое, оранжевое пламя, с каждой секундой нарастая, и вскоре, его рука полыхала, как факел.

– Ну? – с нажимом произнёс учитель, возвращая его в реальность.

– Я не могу, – Альтаир открыл глаза и с вызовом уставился на старика, – у меня не получается! Я делаю всё так, как Вы говорите, но…

– Ты торопишься, парень, – сурово перебил он, – я же вижу, тебе не терпится почувствовать в своей руке обжигающее пламя, а начинать надо с малого. Урок закончен. Увидимся… в понедельник.

И, не говоря больше ни слова, он круто развернулся на пятках и вышел из тренировочного зала, нарочито хлопнув входной дверью.

Альтаир ещё долго стоял тут один, глядя в пустоту и сгорая от отчаяния и беспомощности. У него никак не получалось вызвать хоть слабое пламя в своих руках, как полагается в семнадцатилетнем возрасте. Ровесники Альтаира в школе уже проходили создание фальшивых образов, а парню всё никак не удавалось освоить стандартную программу обучения всех зодиаков.

Каждый день после школы ему приходилось тащиться через весь город в этот ненавистный зал и полтора часа терпеть монотонные нотации учителя. Ничего нового он не рассказывал, но родителям твердил, что всё налаживается. Альтаир, в отличие от своих предков, ему совсем не верил и уже давно считал себя позором семьи и самой настоящей бездарностью, какую только поискать надо.