Золушка
– А кто у меня в саду постоянно воровал все, и груши, и абрикосы… Как? Ты?.. Марьетта?.. Да что ж ты сделала, чтобы так измениться? Sacrebleu!.. Ah, sacrebleu! Une grande dame, s’il vous plait…[1]
Бретейль качнул головой и снова двинул лошадь шагом.
– Я все та же, господин Бретейль. Была la petite[2], а теперь la grande Mariette[3]… Я люблю это имя, и мне жаль иногда, что я не могу носить его… Теперь я называюсь иначе, и фамилия у меня другая.
– Зачем?..
– Так принято dans le monde…[4] Своих имен и фамилий никто не носит. Разве какая‑нибудь девчонка в магазине, или горничная, привратница… Nous autres… Impossible… C’est mal vu[5].
– К сестре, стало быть… Прямо. И затем к матери?..
– Да.
– Сколько же лет прошло, как ты удрала отсюда? Ведь, давно… Очень…
– Три года уже… Скажите, она постарела, моя мать?..
– Да. Нет. Не знаю, право… По‑моему, все так же.
– А что сестра и брат?
– Эльза прыгает и плачет… Le gars[6] вырос и поумнел…
– Плачет? Отчего?
– Об отце… Вы обе забыли бедного Луи, а Эльза помнит и любит отца, как если бы он вчера умер. Скажи‑ка… мать‑то ожидает тебя?
– Нет. Я хотела ей сделать сюрприз.
– Да, уж сюрприз… Она упадет от неожиданности! А это… Вот это все… Фу, ты! Voyez moi çа…[7] Это. Это. И это…. Matin![8]
И Бретейль тыкал пальцем на браслет, кольца, часы, серьги…
– Чем же ты занимаешься? Не замужем, конечно?
– Parbleu![9] – отозвалась Марьетта обычными ответом подобных ей женщин.
– Ну, то‑то же! Я так и думал. Стало быть, у тебя господин, который все оплачивает. Un monsieur… pour les fournitures[10]. Неужели это тот, который тебя привез и посадил в вагон. Un decore[11]. С Легионом в петличке.
– А вы откуда знаете? – удивилась она.
– Видел вас обоих на вокзале в Париже. И кто же он – военный, депутат, журналист?..
– Нет. Он банкир… но метит в депутаты.
– Банкир. Это хорошо. Стало быть, и очень богат… Бонапартист? Орлеанист?
– Нет… Но и не республиканец!.. Он видите ли… Все вместе: Un peu de tout[12]. Он себя называет: un transigeant[13].
– Молодец! Откуда же у него орден?
– О, такого добра у него много. У него еще три разных ордена. Японский, мексиканский и прусский…
– Четыре… Mat‑tin… Вот что значит не стесняться обстоятельствами. Un transigeant?! Стало быть, оппортунист последнего фасона. Эдакий обязательно всегда попадет в парламент… или в тюрьму! – сострил Бретейль и рассмеялся.
– Да. Кроме этих орденов, он скоро получит еще и турецкую звезду.
– И за что же он эти ордена получает?
– За что… Как за что?.. Так!.. Ведь это покупается.
– Это тоже теперь покупается? Здравствуйте? Oh, les gredins! Oh, Paris! On finira par acheter le bon Dieu[14]. – И, помолчав, Бретейль прибавил: – и надолго ты к сестре?
– Но знаю… Мой имбицил приказал скорее возвращаться, даже сейчас телеграмму мне прислал… Вот… – И женщина показала депешу.
– «Teriel. Rose Dupré!» – прочел Бретейль адрес… – Так ты уже не Марьетта, а Роза!.. Дюпре, а не Карадоль! Как же тебя звать‑то теперь?
– О, здесь я Марьетта… Я хочу быть Марьеттой. Отдохнуть. Позабыть на время mon nom de guerre[15]… Подышать свободно. C’est si bon[16], – побыть на родине! – с чувством произнесла она… – Вот они мои милые поля, вон лесочек, где я зайцев пугала. А вот домик кузнеца. Вон и лавка, куда меня всегда гоняла мать за кофе и сахаром… И глядите… Глядите… Вон и ваш сад. Ах, как все разрослось… А это чей же дом. Вон тот, большой?
[1] Черт возьми! Ах, черт возьми! Знатная дама, полюбуйтесь пожалуйста… (франц)
[2] малышка (франц)
[3] мадам Мариэтта (франц)
[4] в большом свете (франц)
[5] Там все по‑другому (франц)
[6] парень (франц)
[7] Что я вижу… (франц)
[8] Дела! (франц)
[9] Слава Богу! (франц)
[10] Господин… для оформления (франц)
[11] Орденоносец (франц)
[12] все понемножку (франц)
[13] переговорщик (франц)
[14] Вот черт! Ну и Париж! Скоро и самого Бога прикупим! (франц)
[15] мой псевдоним (франц)
[16] это так чудесно (франц)
