Зона мутации

Подобравшись так близко, как только было возможно, чтобы не обнаружить себя, Крил затаился. Последние нелюди карабкались на мост, чтобы перебраться с него на привычные им секвохи и уже по деревьям на другую сторону реки, а парень прикидывал, как ему самому незаметно и быстро оказаться рядом с вожаком. Порой даже казалось, что он видит тусклый блеск на шее чудовища.

Грузный, мускулистый нелюдь обеспокоенно вертел головой. Видимо все, кто остался цел после нападения на его стаю, покинули этот берег. Сейчас и он развернется, перелезет на ближайшую секвоху.

Крил выскочил из своего укрытия, в несколько прыжков преодолел расстояние, отделяющее его от воды. Теперь на железную балку, наверх, по ржавой, но еще крепкой лестнице! Нелюдь заметил его, когда между ними оставалось несколько шагов. Он взревел, злобно оскалившись.

Теперь все, один на один. И, хотя Крилу была нужна лишь пластина, твари этого не объяснишь. Снять ее получится только с мертвого чудовища. А справится ли большелодочник? Охотник он не самый лучший и в лесу нелюдь его чуть не порешил.

Крил сглотнул. Он вдруг понял и другое: стая, оставшаяся без вожака, обречена. Сейчас он решает судьбу двух десятков существ. Странных, враждебных, но так же жаждущих жить, как и он сам. Стоит ли это металлической пластинки с неведомыми символами? Может, все‑таки уйти? Отпустит его тот, оскалившийся?

Нет, не отпустит. Нелюдь встал на все четыре конечности и прыгнул на человека.

Тело его было столь мощным, что он мог бы снести любого противника. Крила спасло лишь ранение вожака в плечо, из‑за которого тот не рассчитал силу броска. Парень успел увернуться, стал карабкаться по витиеватой конструкции моста, надеясь на свое здоровье и легкость тела. Ему казалось, что он смог бы гонять эту тварь до тех пор, пока она не выдохнется. Но когти с жутким скрежетом царапнули металл в том месте, где только что была крилова ступня – нелюдь не желал отступать, ему хотелось во что бы то ни стало убить человека, не оставлять его за спинами уходящей стаи.

– Что ж ты… – парень перебирался с одной балки на другую, перепрыгивал так быстро, как только мог. – Быстрый какой!

Крил понял, что скорее сам выбьется из сил, чем сможет загнать своего преследователя. Он выбрал место, где можно было упереться спиной и ногами, развернулся. Нелюдь сразу же оказался рядом, навалился…

Жуткое существо с хрипом стало оседать, так и не добравшись до человеческого горла. Нож выскользнул из его тела. Не было сомнений, что ранение смертельное, что сейчас искра жизни покинет эту груду мышц и она полетит вниз, к стальной, холодной воде.

Крил потянулся к пластинке. Черная рука перехватила его ладонь, но вождь уже ничего не мог сделать – взгляд его затуманился, цепочка на шее разорвалась. С громким всплеском он упал в реку, снова показался на поверхности и, уже неподвижный, медленно поплыл по течению, оставляя за собой красные разводы на серой поверхности.

Крил откинулся на ржавое железо, закрыл глаза. Сердце его все еще бешено колотилось, дыхание было прерывистым. Он сжимал дрожащей рукой добычу, ради которой чуть не расстался с жизнью и даже не знал – стоило ли оно того?

Медленно раскрыл ладонь, испачканную чужой кровью. Протер пальцами пластинку, стараясь разобрать символы. Они были похожи на то, что когда‑то показывал ему отец, который заставлял Крила и его братьев зубрить звуки, скрывающиеся за каждой закорючкой – мол, в жизни пригодится, потому что прежние люди именно так передавали слова. А к их словам стоит прислушиваться.

– С‑с… е… р… сер… г… Сер‑гей, – с трудом прочитал большелодочник. Выдохнул и принялся за второе слово: – К… о… н… д… конд… ра… т…

Значение следующей закорючки он толком не понимал, поэтому пропустил ее.

– Рат… е… в… Сер‑гей конд‑рат‑ев.

Что это значит? Слова казались ему бессмысленными.

– Имя.

Он еще раз глянул на темное пятно, уже покинувшее мелководье с секвохами и медленно уплывающее вдаль.

– Это его имя.

Но разве могут быть имена у нелюдей? Да еще выбитые на металлических пластинках?

Крил стал спускаться к воде, спрыгнул вниз, добрел до берега.

– Он был таким же, как я. Как мой народ, отправившийся в зону обращения. Но зачем‑то оставил при себе имя.

Это казалось странным, даже нелепым. И в то же время Крил чувствовал, что в поступке Сергея есть смысл, который ему хотелось понять. Тем более, что в душе его свербило чувство вины, ответственности за загубленную жизнь. И даже не одну. Сможет ли он дальше спокойно существовать с этим чувством? И еще… Сможет ли он есть суп? Ведь известно, что тот, кто не ест мясо нелюдей, сам медленно и мучительно превращается в нечеловека!

На широкой «улице» из секвох, где охотники Белого устраивали засаду, никого уже не осталось. Лишь поломанные кусты, да измятая трава. Крил прикинул – в какой стороне гнездо. Благо идти недалеко и промахнуться, заплутать, было почти невозможно.

Ближе к месту он услышал голоса, повернул в нужную сторону. Охотники, наверное. Стоят на подступах к селению, несут охранную службу. Работы у них теперь немного, другая стая появится очень нескоро.

Загодя крикнув «я свой!» большелодочник вышел к караулу. Двое, только что рассуждавшие про свои охотничьи дела, замолчали. Один поднял пику.

– Да свой я, свой! Опусти. В ночь же с вами ходил!

Но не только поднятая пика не опустилась, а и второй караульный выставил заряженный арбалет.

– Он?

– Он. Тот, что без имени. Ну‑ка, покажи нам свой клинок. Медленно!

Ничего не понимающий Крил достал испачканный в крови нож – позабыл он о том, что оружие в чистоте и готовности должно быть, расслабился, став частью большого народа.

– Точно. Такого острого в гнезде больше нет.

Его ударили пикой под коленями, заставляя упасть на землю.

– Зачем Белого убил?

 

Глава 2

 

– Машенька, что с дровами?

– Машенька на всю зиму дров натаскала. Что тебе еще нужно?

– Я про сейчас. В камине догорает.

– То есть я должна ради «сейчас» все бросить и шуровать за дровишками? Тебе это нужно?

Пожилой мужчина поправил плед на коленях, поворошил кочергой головешки. Проворчал:

– Я сам не знаю, чего мне надо. Или нет, знаю. В Питер хочу. Постоять на развалинах Исакия перед смертью.