Зона свободы. (Дневники мотоциклистки)

– Твой «специалист» ездил на «Урале» в последний раз десять лет назад, – отозвался Саня, начиная пинать кикстартер.

Я медленно, стараясь придать себе вид знатока, обошла мотоцикл кругом. Никакого особого впечатления он на меня не произвел.

– Смотри, смотри, – горячо зашептал мне в ухо Митя, – амортизаторы текут, и вилка, вон, тоже. Одно перо точно бежит! Смотри, и задний фонарь на коляске разбит…

Я смотрела и ничего не видела. Впрочем, от новичка этого никто и не ждал. Мужики следом за мной, по очереди так же неторопливо обошли мотоцикл, и Саня снова принялся безрезультатно пинать кикстартер. В алюминиевой глубине двигателя что‑то утробно булькало, мотоцикл шатало от саниного напора, но заводиться он не хотел. Минут через десять Саня выдохся. Пришла очередь хозяина, но его хватило ненадолго, он устал еще быстрее друга. Несколько раз пнул стартер Митя. Потом обернулся ко мне.

– Не, бесполезно, нужно зажигание настраивать.

– А ты умеешь? – с надеждой спросил хозяин.

– Нет, – ответил мой «эксперт».

– Ладно, тряхнем стариной, – Саня нашел где‑то в гаражных недрах отвертку, снял крышку зажигания.

Прошло еще минут двадцать. Кикстартер пинали по очереди. Даже мне позволили пнуть его пару раз. Звучали непонятные фразы, которые казались мне настоящей музыкой:

– Масло проверял?

– Да в норме масло!

– Давайте свечи поменяем.

– А есть?

– Нет, нету…

– Лучше открой заслонку, ему воздуха не хватает…

Если бы дело не происходило в пыльном проулке глухого кооператива, можно было подумать, что диалог происходит в операционной. Саня то и дело подшаманивал зажигание, и минут через сорок это все‑таки дало результат: мотоцикл несколько раз чихнул, раздалось обнадеживающее «тух‑тух», и он тут же заглох. Мужиков это словно разбудило, они затопали вокруг мотоцикла энергичнее, и буквально через пару минут чудо произошло – «Урал» ожил. И не просто ожил, а выдал солидное «топ‑топ‑топ». Никакого дыма из глушителей не повалило, а это означало, что… Впрочем, я тогда и не понимала, что это, собственно говоря, означает.

– Ну что? – спросил Митя. – Будем пробовать?

Я неуверенно кивнула. В тот самый момент, когда сердце этого синего монстра забилось, мне в первый раз стало страшно. После всего, что я сегодня от Мити услышала, ехать с ним не хотелось. Тем более, меня очень пугали сидения: черные резиновые «лягушки» шатко прогибались от малейшего давления на них.

Зато Митя, явно соскучившийся без лихой езды, бесшабашно вскочил в седло, развернулся в узком проходе и газовал, что есть силы накручивая рукоять. Мотоцикл устрашающе выл.

– Садись! – крикнул Митя.

Лучше бы я этого не делала. Но, как говорится, «хорошая мысля приходит опосля». Я решительно прыгнула назад и сразу же ухватилась за резиновое кольцо «лягушки». И вовремя: Митя настолько резко открутил ручку газа, что в следующий момент я чуть не слетела назад. В последующие секунды я поняла, что значит находиться на спине взбесившейся лошади. Митя ездил, игнорируя все законы физики. Это напоминало тренажер для родео. Сиденье валилось то вперед, то назад, резиновое кольцо растягивалось, норовя лопнуть, а я молилась, чтобы эта поездка закончилась для меня благополучно! Порыскав по кооперативу и чуть не врезавшись в какой‑то автомобиль, Митя резво вырулил к воротам и, словно взбесившийся от нашествия паутов сивка, вырвался, наконец, на свободу. Странно повиливая, то и дело дергая мотоцикл, он понесся по дороге, обгоняя машины. Мне стало совсем плохо от одной мысли о том, что мы сейчас нарвемся на гаишников, а документов на мотоцикл у нас не было, как не было и шлемов. Площадка техосмотра располагалась рядом, и гаишников здесь было много.

– Поворачивай! – заорала я Мите что было мочи, стараясь перекричать рев двигателя.

Как ни странно, он меня послушал, видать, самому не хотелось связываться с «продавцами полосатых палочек». Все так же рыская из стороны в сторону и дергая мотоцикл, он вернулся в гараж. Я покорно болталась сзади.

Не могу описать состояние тихой радости, которое охватило меня в тот самый момент, когда мы остановились, и Митя заглушил мотор. Очень осторожно я слезла с мотоцикла, понимая, что в юбке мне не ходить недель пять, не меньше. Я до черноты отбила ноги о сиденье и коляску. Трясущимися руками я вытащила сигарету, закурила.

– Ты что, всегда так водишь? – спросила я Митю.

– А что, движок‑то проверить надо, – он ухмылялся.

Я сделала несколько глубоких затяжек, стараясь хоть немного успокоиться. Он напугал меня до смерти, и кажется, даже не понял этого. Он радовался, как ребенок.

– Ну и как впечатление? – спросила я его, стараясь не смотреть в глаза. А то бы он там такое прочитал…

– Да ничего. Приемистый…

Это я смогла понять и без него.

– Ну так что – брать его?

Митя наслаждался моментом.

– Ну вилку у него закусывает, к тому же она течет, и амортизаторы… Сальники менять придется… Нет, подожди немного, может, что‑нибудь получше предложат, – по‑моему, ему просто понравилось выбирать мотоциклы, и он хотел продлить удовольствие. Ну уж, дудки!

Хозяину мотоцикла я сказала, что подумаю, взяла у него номер телефона и распрощалась.

Вечером ко мне приехал Алексей и поставил меня перед фактом: я свободен, поехали, буду учить водить. Но водить я на этот раз не смогла. От одного звука работающего ураловского двигателя у меня затряслись руки, и «Соло», словно пьяный, начал вилять по асфальту.

– Что‑то с тобой сегодня не так, – сразу заметил Алексей.

Я рассказала о том, как «выбирала» мотоцикл.

– Говоришь, движок у него приемистый? – переспросил Алексей.

Я кивнула.

– Тогда брать надо, чего мяться‑то. Сальники поменять – минутное дело. Не дымит?

– Вроде нет.

– Тогда берем?

Я пожала плечами, вздохнула.

– Берем. А как его переписывают? Его же гнать в ГИБДД надо. У меня прав нет, у хозяина тоже.

– Я помогу, не проблема. Звони этому мужику, скажи, что в следующую субботу перепишем. Договорись там, да не торопись, может, цену сбить сможешь.