Зона свободы. (Дневники мотоциклистки)

Я хотела обидеться, но не выдержала и тоже засмеялась.

Грейдер мне удалось обогнать в третий раз. Все было, как положено: прерывистая линия не давала повода для сомнений, а встречная полоса была пустой.

Чем ближе мы подъезжали к Байкалу, тем холоднее становилось, потом деревья вдруг остались позади, а мотоцикл оказался на узкой дороге между горой и отбойником. Мне все время казалось, что туристические автобусы, которые шли навстречу, вот‑вот наедут на меня, и я постоянно маневрировала, стараясь не попасться им под колеса. Байкал я не видела, потому что все время смотрела только на дорогу. Сбоку виднелось что‑то голубое, волнующее, искрящееся, свежее, молодое и давно уже состарившееся, славное, священное, в общем, самое разное при разной погоде и для разных людей. Местные тетки продавали на причале омуль: соленый, копченый, горячий, сушеный… От нагретых сопок шло тепло, которое тут же смывало с тела прохладным ветром, дувшим с моря. Я завершила наше путешествие изящным пируэтом возле черного новенького «Лэнд‑Крузера» на набережной и остановилась. Алексей вытер пот.

– Я думал, ты сейчас в него въедешь, – сказал он мне, на что я беспечно ответила:

– Не боись!

А потом мы ели омуль, смотрели на мощный прибой, который размеренно бился о камни набережной, наблюдали за вспотевшими автотуристами, которые в светлых маечках и шортиках вырывались из горячих салонов машин, чтобы хоть чуть‑чуть подышать свежим байкальским воздухом. Дамочки смотрели из‑под руки вдаль и фотографировались на фоне старенького парохода, притулившегося у причала, мужчины, завидев нас, разворачивали плечи и сразу становились более мужественными. Нам не хотелось думать, что они принимают нас за местных, и мы вызываем одно лишь желание – защитить от нашего присутствия своих жен и дочерей, мы решили, что они нам завидуют. Да так оно и было, в самом деле! А никак иначе и быть не могло!

Дорога обратно была мучительной: я устала, ехала медленно, Алексей то и дело шипел, чтобы я ехала быстрее, но этого я сделать не могла, потому что, смотрите выше, я устала. Когда мы приехали домой, и я стянула с себя кожаные штаны, чтобы развесить их на балконе для проветривания, потому что они на всю квартиру воняли бензином, я увидела уже черную, налившуюся гематомой ногу.

– Может, «скорую» вызвать? – спросил дрогнувшим голосом Алексей.

– Ага! Они мне приедут зеленкой намазать! – фыркнула я.

Ночью я узнала, что такое «асфальтовая болезнь» – меня «ломало», тошнило, болело все тело, нога горела огнем. Я никак не могла устроиться так, чтобы было полегче. На узкой тахте мне и одной бывало тесновато, а тут еще Алексей решил остаться ночевать. При этом спал он, как убитый, и разбудить его мог только звонок будильника в шесть тридцать утра. Когда я все же растрясла его, он бессмысленно глянул на меня своими синими зенками и, сказав:

– Ну а я‑то чем помочь могу… – снова уснул.

Я скрипела зубами, пила цитрамон и мазала ногу всем, что было в аптечке. Уснула я только тогда, когда Алексей утром ушел домой.

 

Конец ознакомительного фрагмента