ZOV. В Ад и обратно

– А вот с едой придётся потерпеть, дружище.

Славик понимающе кивнул.

– Спасибо, – сказала Снежана. – И простите, что из‑за нас всё вот так обернулось. Ей‑Богу, я не думала…

Свиридов, на которого навалилась отупляющая безысходность, равнодушно пожал плечами:

– Что теперь об этом…

Он увидел свою чёрную папку, завалившуюся за сиденье и, поколебавшись, опять сунул её под куртку.

– Эй там, хорош базланить! – послышался строгий голос Ярика. – А то я кому‑то ещё раз начищу рыло!

 

Наркота давно испепелила его внутренний мир, а жестокость стала единственной формой существования.

…Коринь внимательно слушал запальчивый доклад Танцора, не выказывая эмоций. Также молча всматривался в снятое видео. Лишь когда сержант изложил историю о беженцах, удивлённо повёл бровью. В принципе, они вписывались в легенду, но не слишком ли нарочито всё будет выглядеть? С другой стороны, во всей этой мистификации только эти свидетели обстрела были правдой. На видеоролике с коптера даже можно разглядеть, как они мечутся, запрыгивают в «Жигули» и проскакивают КПП. Так что когда подтвердят, что их накрыла именно русская артиллерия, то какие ещё нужны доказательства?

– Давай этих ко мне, посмотрим, что за фрукты, – сказал Коринь.

Беженцы на вид оказались лучше, чем он думал. Высокий тип с потухшим взглядом выглядел интеллигентно, женщина с ребёнком несколько потрёпаны и вполне соответствовали образу людей, измученных оккупационным режимом.

После их сбивчивых рассказов пережитого кошмара, майор строго уточнил:

– Вы лично видели, что прилёт был со стороны русских? Нам нужна точная информация, врать не советую.

– Видели, да! – быстро подтвердила Снежана и подняла умоляющий взор на Свиридова.

Он согласно кивнул.

– Отпустите меня с ребёнком, пан начальник! Я больше ничего не знаю, ей‑Богу! – жалобно пролепетала женщина.

Коринь усмехнулся. Если передать их службе безопасности на допрос, то эти перепуганные люди признаются, в чём угодно. Но сейчас в этом не было нужды.

– Ридной мовою володиите?

Снежана виновато склонила голову:

– Я всё розумию, а вот говорю не очень…

Свиридов отрицательно мотнул головой.

– Погано, треба вчити… Значит так, вы вырвались с оккупированной территории и теперь на родной земле. Ничего не бойтесь, Украина заботится о своих гражданах. А вот о зверствах кремлёвского режима на нашей земле должно узнать всё демократическое мировое сообщество. Завтра обо всём случившемся расскажете группе иностранных журналистов, ответите на их вопросы. Ну, а потом езжайте домой, к своим семьям. Пока же останетесь у нас. Условия не очень, но потерпите, – Коринь подал знак: – Сержант, отведи их на крайний склад, туда, где эти… Дай два, нет, три сухпайка. И воды.

Свиридов почувствовал, как на его шее неотвратимо затягивается петля, выскользнуть из которой нет никакой возможности.

 

Глава 4

 

– Устраивайтесь, громадяне! Вам здесь скучно не будет, – Танцор пропустил их внутрь строения, закрыл широкую дверь, лязгнув навесным замком.

Вынув доллары, он торопливо пересчитал их, рассовал по карманам и поспешил в штаб.

– Что ещё? – сипло спросил Коринь.

– Пан майор, тут вот… При обыске у задержанного обнаружил две тысячи в американской валюте. Мужчина сообщил, что не знает, откуда у него деньги, и вообще впервые их видит.

Начштаба смахнул стопку в ящик стола.

– Разберёмся. Да, сержант, благодарю за успешный рейд. Я подам представление о награждении группы: тебя – орденом «За мужество», хлопцев – медалью «За безупречную службу». Ну и готовься к отпуску – завтра подпишу приказ.

– Слава Украине! – засиял Танцор.

– Героям слава! Пока останьтесь здесь, можете понадобиться, а вечером – в расположение роты. И ещё раз предупреди своих: если сболтнут об операции – я вам не завидую.

– Да, пан майор! – вытянулся сержант и с подобострастной улыбкой на лисьей мордочке вкрадчиво добавил: – Ещё очень прошу рассмотреть присвоение мне звания младшего лейтенанта. Согласно новому закону. Хочу служить Украине до последнего вздоха!

Коринь был впечатлён, как быстро дошла новость из Верховной рады до солдат. Закон сильно обозлил офицеров, которые в своё время прошли военные училища, потом и кровью добиваясь звёздочек на погонах. Однако все понимали, что иначе невозможно восполнить большие потери младшего командного состава армии. Жизнь лейтенанта на войне ещё короче, чем у рядового.

 

Этот исполнительный проныра был Кориню по‑своему симпатичен и мог ещё пригодится в щекотливых делах, которые начштаба проворачивал в батальоне.

– Посмотрим, как операция аукнется в прессе, а там и поговорим о погонах.

Танцор был счастлив: пошла масть!

* * *

В сыром и холодном пространстве было довольно тускло. У потолка два горизонтальных продолговатых окна с немытыми стёклами едва пропускали свет. Свиридов стоял и ждал, пока глаза привыкнут к сумраку.

– Славик простудится до завтрашнего утра, – нарушила тишину Снежана.

– Ничего не простужусь, – буркнул сын.

Где‑то внутри прозвучало глухое покашливание. Троица замерла.

То, что таинственно горбилось перед ними, оказалось большой копной сена. У стены лежали какие‑то сколоченные доски и строительные козлы.

– Кто вы? – послышался голос.

– Мы – беженцы, – негромко отозвалась Снежана. – А вы?

Свиридов обошёл копну и увидел парней в разодранной российской форме и тельняшках десанта. Один лежал и едва слышно постанывал. Его левая нога заканчивалась в комке пропитанных кровью тряпок, а голова вместе с одним глазом была замотана грязным бинтом. Второй сидел рядом, обхватив колени руками. По его лицу в гематомах и ссадинах было понятно, что ему тоже крепко досталось.