Агентство «Разбитые сердца»
Я таких не видела никогда.
– Что ж у вас все такое исполинское, детектив, – пробормотала, чуть покраснев. Как будто мой интерес к размерам… кровати мог кто увидеть.
А потом закатала рукава, открыла окна и ставни и споро взялась за дело.
Не сказать, что здесь было сильно грязно. Или можно найти что‑то интересное относительно личности владельца… кроме портков. Но из‑за размеров, из‑за того, что одежду пришлось поднимать, отряхивать, укладывать, уборка заняла немало времени.
Я только кровать не тронула и камин. Справедливо рассудив, что зола и грязные простыни – все‑таки дело горничной. А если ее нет… ну значит сам меняет или кухарка. На вид все гораздо лучше, чем у меня было.
Громкий приближающийся женский смех заставил замереть и прислушаться.
А вторивший ему мужской рокочущий голос еще и напрячься.
Я бросила панический взгляд на улицу, где уже смеркалось, на дверь, которую прикрыла от сквозняка, на тряпку в своих руках…
И приняла почему‑то самое идиотское решение из возможных.
Юркнула под кровать.
Новость раз и навсегда
Ну заче‑ем?! (не знаю, зачем, но это не первая моя героиня, которая принимает такие странные решения. Видимо автор любил прятаться под кроватями, прим. автора))))
Новость раз, Май‑Мари.
Ты – идиотка. Чего испугалась и сюда забралась, а? Ты же не делала ничего против правил! Убиралась, как было поручено, не более того.
Новость два.
Под кроватью темно, душно и, похоже, грязно. И если глубоко вдохнешь – чихать будешь до вечера. А если не дышать – еще хуже.
Новость три.
В комнату уже зашли. И понятно ради чего… Потому что гадкая парочка не просто разговаривала. Тварь болотная, они уже целовались вовсю, судя по чавкающим звукам! А после поцелуев дело ведь пойдет совсем в другую сторону… в мою.
Вот как он может! Средь бела дня почти! И когда точно знает, что дома не один!
Я гневно отринула тот факт, что это его дом, он здесь хозяин, а я – лишь помощница и немного служанка, а не законная жена и, пыхтя, как парожанс, полезла снова на свет. Обратным во всех смыслах путем. То есть когда я туда пряталась – ныряла головой.
Тоже так себе решение. Назад‑то можно было только задом выбраться…
И это был не самый лучший момент.
Потому что как раз когда я выползала из‑под кровати, прикрытая низко свисающим покрывалом, именно с той стороны и подошли увлеченные друг другом мужчина и женщина.
Столкновение было неизбежно.
О мою вылезшую наружу часть споткнулись, потом я услышала громкий вскрик, что‑то тяжелое начало переваливаться через меня, придавливая к потертому узорчатому ковру, который был кинут на деревянные доски. Раздался мужской рык, сзади снова завозились. Я сжалась в комок, когда меня схватили за талию…
А в следующее мгновение уже стояла вертикально, глядя в бешено‑пульсирующие глаза зверя… тьфу, моего нанимателя.
– Что это значит, Май‑Мари?! – рявкнул он так громко, что у меня зазвенело в ушах.
– Апч‑хи, – тоже звонко ответила на это и утерла нос, понадеявшись, что не заляпала его весьма добротный сюртук. Для разнообразия совсем не блестящий.
– Что. Ты. Здесь. Делаешь?! – кусь. Кусь. Кусь.
Страшно, если честно. Но не страшнее, чем вчера в тайной комнате.
– Убиралась, – преданно посмотрела на него, – Как вы и поручили.
– Под кроватью! – задребезжали стекла.
Вот как он несдержанный такой все еще считается великим детективом, с которым даже управление столичное соревнуется? Мне казалось для таких дел уместно хладнокровие и расчет, как у главы тайной канцелярии или старшего маг‑стража… Так, вот не стоит о них. Даже думать. В присутствии взбешенного Эйкена Брандта.
– У меня тряпица… закатилась туда.
– Закатилась?!
Ох, Великие. Иногда я и верно дурочка.
– Упала? – получилось вопросительно. И предположила еще одно, – М‑м… переползла?
Вот эта надутая жила на его шее… она означает, что он сдерживается или что его терпение скоро закончится?
– Сама запуталась, – прошептала тихонько. У нас в деревне если животное взбесилось – с ним очень спокойно и тихо разговаривали, – Это от пережитого сегодняшней ночью ужаса…
Что‑то мелькнуло в его желтоватых глазах при этих словах. Что‑то… человечное? Но рассмотреть мне не дали. Договорит нам тоже не удалось.
– Эйкен! Может познакомишь? – услышали мы грудной голос.
Ох. Я и забыла, что еще свидетельница была всего происходящего! Точнее – непосредственная участница.
И только сейчас повернула голову в ее сторону.
Новость раз, Май‑Мари.
У твоего нанимателя есть вкус.
Я ожидала увидеть кого угодно – от визгливой молоденькой девицы до вульгарной девки из публичного дома. Но точно не уверенную в себе, красивую женщину, которая не только успела подняться, но и выглядела так, будто она на приеме во дворце… А не попала в щекотливую ситуацию.
Новость два.
Ее расслабленное и насмешливое любопытство расставило все по местам вернее, чем возмущенные истерические крики или надменное презрение. Сразу стало понятно, кто здесь прекрасный и главный – а кто нет.
Новость три.
Она мне не понравилась. До такой степени, что на мгновение я захотела вцепиться в ее чуть растрепанную прическу.
Великие, с чего бы это?!
– Моя новая помощница, – как сплюнул детектив, но заговорил при этом… сильно спокойней. Будто разговор с этой женщиной делал его почти нормальным. И вежливым, – Май‑Мари Сол.
– Татиана Курберт, – проворковала красавица с легким кивком, представляясь сама, – У вас будет непростая работа, Май‑Мари. Эйкен постоянно подвергает себя опасности. И вам может не поздоровиться… Будьте осторожней.
