Агнесса среди волков в овечьей шкуре

– То серьезные люди, а то деловые женщины… Не забывай, что Натали – в первую очередь женщина.

– Вот это‑то мне и не нравится.

– Кончай ворчать!

Я прекрасно понимала, что не понравилось Марку: офис выглядел несолидно. В просторной комнате, отведенной художникам, было пусто; в ней стоял очень потертый зеленый диван, явно выкинутый кем‑то за ненадобностью, и возле конторского стола с изрезанной крышкой примостился дряхлый стул, грозивший вот‑вот рассыпаться. В углу были свалены пачки книг. Стены украшали яркие цветастые макеты обложек, в основном какие‑то фантастические картины с драконами, а на стеллаже расположились образцы изданных "Астартой" книг. Самого главного художника не было – он накануне уволился, что‑то не поделив с начальством.

Я усмехнулась про себя – интересно, что сказал бы Марк, если бы знал, что в подвале очень уютно чувствуют себя крысы? Какие бы изощренные крысоловки на них не ставили, избавиться от них было невозможно. Изредка вылавливали какую‑нибудь горемыку, но в целом они были неистребимы. Завели даже кота Ваську, гулену и бабника, который при малейшей возможности сбегал, а потом поджидал, чтобы его впустили и накормили – обычно с исцарапанным носом и голодным, но удовлетворенным видом. При нем крысы вели себя потише, но и только. У меня было подозрение, что Полина, любительница животных, даже их подкармливает.

Наконец в офис ворвалась Натали, стремительная, как вихрь. Извинившись за опоздание (застряла в пробке, мимоходом заметила она, а не позвонила, потому что батарейка села), она открыла своим ключом дверь малюсенького кабинета, и мы вошли и уселись вокруг ее большого стола. Из железного сейфа были извлечены документы, и я почувствовала, как Марк сосредоточился: он весь напрягся, как будто готовился к прыжку – на самом деле он просто боялся пропустить и упустить что‑нибудь важное.

Разговор шел непросто; я и не подозревала, насколько мой муж может быть въедлив. Он даже надел очки, что делает крайне редко – не такое уж у него плохое зрение – и не просто изучал бумаги – казалось, он их обнюхивал. Мне стало смешно: в конце концов, кто собирается вступать в дело – он или я? Несколько раз они с Натали чуть не поцапались; сначала его сомнения вызвал бизнес‑план. Он попросил подробнее раскрыть каждый из пунктов, на что владелица ответила противным голосом:

– Это коммерческая тайна!

Марк уже начал подниматься со стула, а я тянула его вниз за рукав, когда Натали наконец смекнула, что от будущего компаньона у нее не должно быть никаких тайн, даже коммерческих. Правда, в каких‑то цифрах она запуталась, и в кабинет поочередно вызывали бухгалтера, Полину и даже реализатора Баранкина. Наконец, после двухчасовой беседы, Марк был вроде бы удовлетворен.

– Ну все! – выдохнула Натали. – Теперь я предлагаю по этому поводу выпить шампанского!

– Нет, еще не все, – Марк был по‑прежнему мрачен и суров. – Завтра мы с Агнессой осмотрим склад и после этого примем решение.

– То есть я приму решение, – поправила его я.

Марк поморщился, но промолчал; Натали поморщилась, но позвала Баранкина, дала ему денег и что‑то шепнула на ухо. Через четверть часа бывший мент явился с двумя бутылками шампанского и фруктами, и мы выпили – за успех нашего предприятия.

– Шампанское, кстати, дешевенькое, какое‑то ненастоящее, – заметил Марк на обратном пути. – Боюсь, что и бизнес тут какой‑то ненастоящий.

– Просто ты придираешься. Из вредности.

Другие условия, поставленные мне Марком, тоже, как мне казалось, проистекали из вредности его характера. Во‑первых, он заявил мне, чтобы я не рассчитывала на покровительство процветающего агентства "Ксант" и не заикалась бы о займе. И, конечно, не смела бы вести какие‑нибудь деловые разговоры с Сергеем Крутиковым за его спиной. Мне оставалось радоваться тому, что надо мной незримо витало грозное обаяние этого имени – "Ксант", – прославившееся в период самого дикого капитализм, в конце прошлого века, разборками с криминальными структурами.

Во‑вторых, Марк попросил меня заключить с ним джентльменское соглашение: не вкладывать в дело те деньги, которые он приносит домой.

– Я вполне могу прокормить наше маленькое семейство, и мне совсем не нужно, чтобы ты тоже зарабатывала. Но содержать милейшую "Астарту" со всем ее начальством и сотрудниками я не в состоянии!

– Почему тебе так не нравится моя затея?

– Я просто не хочу вместе с тобой вылететь в трубу!

На склад, который располагался в бывшем бомбоубежище, мы тоже съездили с ним вместе, несмотря на мои возражения; для этого он даже взял отгул у себя на фирме. Там было неприглядно и к тому же дико холодно, и мы с Натали позорно ретировались, пока Марк вместе с кладовщиком, мужичком алкашеского вида с красным носом, пересчитывал книги, сверяя цифры. Несмотря на то, что на календаре было еще лето, погода вдруг испортилось, ночью были даже заморозки, и солнце, хоть день был и ясный, почти не грело. Свирепствовала какая‑то гриппозная инфекция, более характерная для холодного сезона, и заведующий складом Беляк хоть и приехал, но совершенно больной, заявил, шмыгая носом, что он прибыл лишь засвидетельствовать свое почтение, в подвал спускаться не стал, а отправился домой, отлеживаться. Я видела его впервые, и он мне не понравился; это был статный, но сильно хромавший на правую ногу мужчина. У него была смазливая физиономия, из тех, что нравятся домохозяйкам – поклонницам мыльных опер, но глаза были маленькие – и бегали. Верный признак того, что полагаться на него не следует! Все книги оказались в наличии и, к великому огорчению моего мужа, придраться было не к чему. Отогреваясь на усталом сентябрьском солнышке, мы завершили свой разговор на ходу.

– Ну так как, вы согласны? – спросила Натали, хмуро рассматривая моего мужа; ноздри у нее раздувались, как у большой хищной кошки, готовой к прыжку. Марк обычно нравится женщинам, но тут был совсем иной случай: чувствовалось, что она не прочь в него вцепиться.

Я решила вмешаться, но Марк почувствовал мое настроение и сделал отвлекающий маневр:

– Собственно говоря, в дело вступает только Агнесса, а не я. Я здесь только для того, чтобы убедиться, что моя жена не попадет в какую‑нибудь неприятную ситуацию.

– Ну и как, убедились? – продолжила наступление Натали; в тоне ее явственно проступала враждебность.

– Я лично давно в этом убеждена, иначе я не стала бы все это затевать, – взяла я на себя инициативу, – но не забудь, Натали, что Марк работает в детективном агентстве, подозрительность у него чисто профессиональная.

Натали вспомнила, что Марк – не только мой муж, но еще и представитель могущественного "Ксанта", и тут же взяла себя в руки:

– Извините за мой выпад, но меня обижает, когда мне не доверяют, – сказала она с улыбкой, озарившей ее тонкое лицо; теперь она вся была сплошное очарование. – В конце концов, мы с Агнессой давно знакомы, и разве я хоть раз ее обманула?

– Нет, конечно, – подтвердила я.

В самом деле, за все, что я делала для "Астарты", я получила деньги сполна – разве только с небольшой задержкой, но что такое опоздание в несколько недель на фоне государственных и частных фирм, которые не платят вообще?