Агнесса среди волков в овечьей шкуре

У всех, кто имеет хоть какое‑то отношение к книгам, есть свои профессиональные праздники – книжные ярмарки, и чем больше ярмарка, тем ярче этот праздник книжной жизни. И совсем особое значение имеет та ярмарка, которая каждый год еще с советских времен происходит на территории ВДНХ. Этой осенью я в первый раз появилась на ярмарке не как праздная зевака, читательница‑покупательница, а как ее полноправная участница. Более того, я появилась там не одна, а в двуедином качестве, то бишь вместе с мужем. Правда, отнюдь не по собственной инициативе: Марк заявил, что в субботу, когда он не в командировке и не в офисе, он должен был бы наслаждаться более чем заслуженным отдыхом в обществе лелеющей и холящей его жены. Но если жена собирается его бросить в такой священный день, то он этого не допустит: он будет меня сопровождать, хотя посещение ярмарки не совсем соответствует его представлению о полноценном уик‑энде. Тут он лукавил: еще в те времена, когда хорошую книгу можно было достать только в тени Первопечатника*2) на пятачке и за десятерную цену, он был страстным собирателем книг, а свою натуру не переделаешь. Но надо же было ему поворчать! Я давно привыкла не обращать внимание на эту его милую привычку, и если на первой фазе нашего брака, много лет назад, его бурчание могло довести меня до белого каления и швыряния тарелок, то теперь я пропускаю его мимо ушей.

Однако когда выяснилось, что у опеля, который он весьма небрежно припарковал у нашего подъезда, поцарапано крыло и разбит подфарник, Марк дошел до такой точки кипения, которая превышала мои возможности его игнорировать. Мы уже здорово опаздывали, поэтому, когда я предложила ему поменять коней и пересесть на мою старую машинку, он вынужден был на это согласиться – но, поймав его убийственный взгляд, я отвернулась, предчувствуя веселенькое путешествие. Он молча сел за руль, и мы поехали. Я вожу автомобиль не хуже него, но он никогда с этим не согласится и всегда садится за руль сам. Даже когда мы с ним идем в гости, он ограничивается бокалом шампанского, предоставляя мне возможность расслабляться в свое удовольствие – лишь бы не дать мне порулить. Но к моей старой восьмерке у него вообще особое отношение – она перешла ко мне от брата, а все, что исходит от Юры, вызывает у моего мужа подозрение. И еще больше его задевает то, что мой плебейский автомобильчик всегда на ходу – благодаря умельцу дяде Пахому, с которым меня познакомил опять‑таки Юра, – а его красивый, весь сверкающий серебристым металликом опель то и дело простаивает.

Да, день начался для нас не слишком удачно. Сначала не на том поехали, потом нас оштрафовали. Когда откормленный гаишник нас остановил, то Марк сначала не понял, за что, и был страшно удивлен, что – за превышение скорости. Расставшись с несколькими купюрами, он пришел в такое настроение, что впору было поворачивать обратно.

– Девяносто пять километров, – шипел он, глядя вперед, но обращаясь ко мне. – Кто же знал, что твоя древняя развалина способна на такое.

Впрочем, наши дорожные неприятности остались позади, когда мы оставили «восьмерку» у Хованского входа ВДНХ и добрались до своего павильона. Первое, что мы увидели – это длиннющую очередь, выстроившуюся за билетами. Читающая страна, ничего не скажешь! Нас поджидал Володя Баранкин с пропусками; впрочем, мы оказались не последними – вслед за нами, запыхавшись, прибежала Рукавишникова и, как всегда, дала стандартное объяснение:

– Застряла в пробке.

С трудом протолкавшись через толпу, мы оказались наконец возле нашего стенда. К моему великому удивлению, там уже с весьма важным видом хозяйничал Саша Петров. Я отвела Натали в сторону:

– Прошу меня извинить, но что тут нужно твоему бывшему мужу?

Натали пожала плечами:

– Те книги, что мы сейчас продаем, мы печатали вместе. К тому же он выложил

денежки за аренду места – ровно половину. Не обращай на него внимания, вот и все.

Марк, чья физиономия при виде книг заметно разгладилась, моментально испарился; я знала, что часа два никакая сила не оттащит его от книжных развалов. Мы с Натали уселись за небольшой круглый столик в центре отведенного фирме "Астарта" пространства и стали ждать покупателей и других важных посетителей. Первым у нашего стенда появился мужчина огромного роста, притом не просто тучный – нет, он и в ширину был совершенно неохватный, куда там запорожцам, пишущим письмо татарскому хану. На мысль о запорожцах меня навели его усы, длинные и висячие; впрочем, висели они отнюдь не уныло – обладатель их улыбался, не только всем своим крупным ртом, соответствовавшим широкому лицу, но и плутоватыми азиатскими глазками. Словом, его нельзя было не узнать, увидев его хоть раз – это был Владимир Робертович Скряжников, с которым я познакомилась, еще работая в фирме брата. В пластиковое дачное кресло, которыми нас обеспечили организаторы, его обширные телеса просто не вмещались; Саша Петров, который приветствовал гостя с преувеличенным почтением, почти подобострастно, принес для него два стула покрепче и поставил рядком. Кряхтя, гигант наконец уселся и сразу заговорил о деле.

Впрочем, я его не слушала; я схватила Натали за рукав ее модного пиджачка из какой‑то переливистой ткани и оттащила к соседнему стенду, пока пустующему – хозяева его еще не озаботились привозом книг, хоть и назывались они "Утром".

– Натали, ты знаешь, кто такой этот Владимир Робертович? – вопрошала я ее

громким шепотом.

– Знаю, конечно. Это опытнейший книготорговец и книгоиздатель, владелец фирмы "Скряжников, Москитов и компания". Нам с Сашей повезло, что он помогал нам продавать книги – без него мы могли бы пролететь. У него нюх, как у пса – чует заранее, что будет пользоваться спросом, а на что вообще не найдется покупателя.

– Натали, а ты уверена, что он не жулик?

– В какой‑то мере, несомненно, – да. Когда играет в карты, а играет он по‑ крупному, то плутует, не без этого, но поймать его еще не удалось никому. А почему ты спрашиваешь? Тебя что‑нибудь в нем не устраивает?

– Слушай, я с ним встречалась раньше. Мне он показался, в лучшем случае, аферистом. К тому же, насколько я знаю, где‑то с полгода назад он разорился.

– Разорился? – Натали удивленно приподняла одну бровь, отчего ее лицо стало похоже на физиономию лукавой старшеклассницы. – Ничего об этом не слышала. Знаешь такие люди, как он, умеют качаться на волнах, их дела идут то лучше, то хуже, но они никогда не тонут, даже когда штормит. А насчет разорения – кто знает, может быть, ему выгодно было объявить себя банкротом?

– И ты собираешься дальше с ним работать?

– Собираюсь. А ты против?

– Вообще‑то говоря, да. Я ему не доверяю.

– Не беспокойся, Агнесса, у меня все под контролем!

Мне очень не понравился покровительственный тон, которым была произнесена последняя фраза. И еще больше мне не понравилось сотрудничество "Астарты" с толстым шулером, которому, как я уже имела случай убедиться, необыкновенно подходила его фамилия. Но пока я имела право только совещательного голоса – и свое мнение я высказала.

Мы с Натали вернулись к нашему стенду; Скряжников уже разглагольствовал вовсю, пустив в ход свое неординарное обаяние – и я тоже чуть не попала под его чары.