Безумие толпы
– Moi? Non[1]. Я спрячусь под одеялом и не буду отвечать на звонки. Послушайте, Арман, мы с вами оба знаем, что наш разговор беспредметен. Профессор Робинсон прочтет завтра свою лекцию перед пустой аудиторией. И на этом все закончится.
Она подошла и поцеловала его в обе щеки.
– Joyeux Noël. Bonne année[2]. Мой привет Рейн‑Мари.
– И вам того же, Колетт. И Жан‑Полю.
Арман остановился на полпути к машине, повернулся и увидел детские рисунки, приклеенные к оконному стеклу. На бумаге пестрели радуги, вероятно нарисованные внуками во время пандемии, он сумел прочесть и слова, написанные цветными карандашами: «Ça va bien aller».
Он отвернулся с мрачным выражением на лице. «Все будет хорошо». Он знал, смысл этого выражения определяется тем, какое значение вкладывается в слово «хорошо». И его преследовало гнетущее чувство, что у них с почетным ректором разные представления на этот счет.
* * *
Колетт Роберж поплотнее закуталась в свой кардиган, глядя в окно на отъезжающую машину старшего инспектора.
И в этот момент раздались детские голоса – крики, жаркие споры: вернулись с катка ее внуки с друзьями.
Захлопали двери, в дом хлынули потоки холодного воздуха. Послышался грохот, топанье – дети скидывали ботинки, швыряли коньки в угол.
– Горячий шоколад? – предложила она.
– Да, бабуля, пожалуйста.
Даже чужие дети называли ее бабулей. Да что там, Колетт знала: некоторые коллеги и даже премьер‑министр Квебека называют ее Grand‑mère.
Она решила для себя, что такое прозвище, такое проявление нежного к ней отношения и есть ее преимущество. Вероятно, эти люди обращаются со своими бабушками гораздо более сдержанно.
Она размешала шоколад в кастрюльке, посмотрела на своего мужа в углу, где он просидел все утро, погруженный в свою головоломку, пока вокруг него бурлила невидимая ему жизнь.
* * *
Тем вечером, уединившись с Жаном Ги в своем кабинете, Арман наклонился над ноутбуком и кликнул на «Воспроизведение». И они оба принялись слушать, что говорит миловидная женщина на экране – Эбигейл Робинсон.
Двенадцать минут спустя Жан Ги протянул руку и нажал «Паузу».
– Она и в самом деле говорит то, что я слышу?
Арман кивнул.
– Черт, – прошептал Жан Ги. Он перевел взгляд с монитора на тестя. – И вы собираетесь ее защищать?
– Кто‑то должен это делать.
– Вы знали, о чем она говорит, когда давали согласие?
– Non.
– Вы знали, о чем она говорит, когда убеждали меня, что я там буду не нужен?
– Non.
Они некоторое время смотрели в глаза друг другу. Щеки Жана Ги из розовых стали пунцовыми. Семена гнева были посеяны.
– Я иду наверх, – сказал Жан Ги.
– Я тоже.
Арман выключил елочную гирлянду. В темноте он видел в окне три огромные сосны на деревенском лугу. Разноцветные гирлянды на отягченных снегом ветвях светились красным, синим и зеленым.
Анри и Фред медленно последовали за хозяевами вверх по лестнице. Грейси уже спала в комнате Стивена.
Арман поцеловал Флоранс и Зору, потом зашел в соседнюю комнату, где Жан Ги смотрел на свою дочку. Холодный воздух шевелил занавески на окнах, снижал температуру в комнате. Словно приближалось что‑то зловещее.
Арман опустил окно, оставив маленькую щелочку, потом укутал одеялом Оноре, который каким‑то образом умудрился притащить в постель свои новые санки. Поцеловав внука, Арман подошел к зятю.
Малютка Идола мирно спала, не подозревая о том, что ей угрожают враждебные силы.
Жан Ги посмотрел на тестя:
– Я знаю, вы вызвали на помощь Изабель и еще людей из отдела. Я тоже хочу быть там.
– Это не лучшая твоя идея, и ты это знаешь.
– Если не в вашей команде, то я там буду в качестве зрителя. Так или этак.
Арман видел: семена дают корни.
– Я дам тебе знать утром.
Немного позднее Жан Ги спустился в гостиную, сел в кресло у камина, где тихо тлели угли. Он нашел видео, которое показывал ему Арман, и теперь досмотрел его до конца.
Теперь он понимал, почему Гамаш ездил к почетному ректору и просил ее, а может быть, даже умолял отменить лекцию.
И он знал, почему его тесть не хочет, чтобы он, Жан Ги, оказался где‑то поблизости от этой женщины.
Глава пятая
– Профессор Робинсон? Я старший инспектор Гамаш из Квебекской полиции. – Больше он не мог откладывать разговор с ней. – Вы готовы начать?
Эбигейл Робинсон разглядывала подошедшего к ней мужчину.
Хотя они так и не познакомились, Дебби указала на него как на старшего офицера полиции, отвечающего за безопасность. Впрочем, этого и не требовалось. Его полномочия и без того были очевидны.
Он не надел форму – пришел в костюме с галстуком. Материал хороший, костюм сшит на заказ.
[1] Я? Нет (фр.).
[2] Счастливого Рождества. С Новым годом (фр.).
