LIB.SU: ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА

Божок на бис

Катясь на велике к Мурту, я типа отплываю в мысли о великом водоразделе между мной и Джун. Как мне придется прыгать сильно выше собственной головы, чтоб начать встречаться с такой девушкой, как она. Хотя вот Ричина подруга смотрелась куда как вне пределов его досягаемости. Так вот и задумаешься: поди пойми вообще, чего людям надо. Особенно когда речь о чувствах. Типа, а что если б выяснилось, что у Джун есть парень и это их пацан? И, допустим – просто разговора для, – я ей оказался интересен. Пошел бы я на такое? Это ж просто невезуха со временем в каком‑то смысле – если встречаешь правильного человека не вовремя. Или и того хуже, если б у меня кто‑то был, у нас бы уже пара детей завелась, и тут я встречаю Джун и понимаю, что мы друг другу подходим идеально? Хотелось бы думать, что не выставишь себя, блин, полным идиётом. Как Ричи Моррисси. Или похлеще чего – дуру из своей жены сделаешь. Но одно дело рассуждать, что человеку правильно делать, а другое – самому выяснить, тот ты человек или нет.

 

“Барахлавка”

 

Добираюсь к Мурту, он сидит на улице, послеобеденное солнышко впитывает. На дорожке к дому у него новый стол, а к нему стулья с вычурными металлическими ножками.

– Как дела, Мурт?

– Фрэнк, я тебя сто лет не видел. Все хорошо. Как сам?

– Неплохо. – Вручаю ему ключи и пакет с пирожным. – Мне б опять выточить комплект.

– Ждал тебя на прошлой неделе. Ты сообщение мое получил насчет умывальников?

– Забыл.

– Если их ошкурить и лаком вскрыть, их с руками оторвут.

Из всех братьев Мурт был с Батей ближе остальных. Кракь[1] с ним что надо, хоть ему и семьдесят пять, никак не меньше. Не знаю почему, но для меня у него всегда есть время. До того, как вышел на лесопилку, я помогал ему: катался по распродажам и аукционам, да и по гаражным ярмаркам.

– Кофейку, Фрэнк?

– Лена дома?

Надеюсь, нет. Она так вот голову отворачивает, когда со мной разговаривает, будто я дворняга какая. Тоже мне кокер‑нахер‑пудель.

– Не. С друзьями встречается. С этой группой, куда она вписалась, – “Ятопия”. Отделений у них больше, чем у ГАА[2], похоже. Вроде арендовали землю за Ардаттином[3], чтоб там лаванду растить.

– Ну давай, выпью кружечку. Но лучше чаю.

Все с ума посходили на кофе, даже кое‑кто из пацанов на работе топит за настоящую кофемашину. А я вот больше по чаю.

Он поднимает со стола высокий серебряный чайник, показывает на ручку в виде змеи, крошечный носик – в виде губ.

– Из царицына приданого. Может, сам Распутин из этого чайника мочу свою пил.

– Приданого?

– А толку‑то ему в итоге. У меня кофе в зернах, не хочешь попробовать? Венесуэльский.

– Не, все шик, мне чайный пакетик. “Лайонз”[4], если есть.

Усаживаюсь, гляжу на высокие деревья через улицу – дуб и бук. Хоть они всю тропинку расхерачили корнями своими, все ж от них идет приятный зеленый свет – и орава птиц поет. Там, где Мурт живет, боковая улочка петляет к реке. Все постройки здесь старые, в основном жилые, а между ними самая малость магазинных витрин. Сам Мурт сидит за стойкой справа от двери, вытачивает ключи и починяет всякое кожаное. Тут некоторый беспорядок: полки с непарными туфлями и обрезками кожи, подвешены за пряжки ремни, напиханы сумки. Станки для обточки ключей занимают всю длину стены. Недавно он снес стенку гостиной и расширил мастерскую. Покамест смотрится немножко тяп‑ляп, но тут он теперь хранит всякую старину и подержанное.

– Глянь вот на это. – Мурт появляется с кружкой чая, показывает на множество всякой всячины на столе. Потемневшие металлические булавки и типа плоскогубцы какие‑то, все ржавое. Беру что‑то вроде рога, серовато‑белое, примерно с мою ладонь, на толстом конце плоское и все целиком гладко отполированное.

– Больше тысячи лет. Выкопали в одном из первых поселений викингов в Ирландии.

– Как оно попало оттуда в “Барахлавку”?

Он качает головой из стороны в сторону, будто не может выбрать между “да” и “нет”, хотя вопрос у меня открытый.

– Много всякого прошло через мои руки, – говорит. – Это, может, себе оставлю. Мне нравится воображать какого‑нибудь парня‑викинга – как он в летний день отпиливает этот рог и размышляет о том, о чем им там приходилось размышлять. Может, о том же, что и мы: ужин, семья, сугрев, что там за дальним холмом.

– Это среди Лениного добра нашлось? – спрашиваю и кладу рог на стол.

– Не, сам добыл. Лена с друзьями больше по части самовыражения. Украшают, а не восстанавливают. Старательные, и то ладно.

– Как она?

– Сейчас жуть какая накрученная насчет кое‑каких моих дел. Лучше б о своем здоровье и настроении пеклась.

Из тенечка под Муртовым штендером выбредает Кри́стал, кладет лапы Мурту на коленку.

– Мисс мадам готова перекусить. – Перед тем как уйти в дом, отщипывает здоровенный кусок от своего пирожного и отдает кошке.

Та пожирает предложенное, то и дело бросая на меня подозрительные взгляды. Останавливается в дверях, трется о Везунчика – ростовую фигуру черного лабрадора. Когда‑то стояла у старого почтового отделения с табличкой на шее: “Общество глухонемых мальчиков имени Святого Франциска”. Краска у пса на голове стерлась – дети клали монетки в щель у него на черепушке.


[1] Кракь (ирл. craic) – потеха, веселье.

 

[2] Гэльская атлетическая ассоциация (ирл. Cumann Lúthchleas Gael, осн. 1884) – ирландская международная общественная организация, созданная для развития и продвижения гэльских видов спорта (хёрлинга, камоги, гэльского футбола и пр.) и ирландской культуры (музыки, танцев и пр.).

 

[3] Ардаттин – деревенька в 20 км к юго‑западу от Карлоу.

 

[4] Lyons (1904) – торговая марка чая в Ирландии, принадлежит нидерландской компании “Экатерра”, одна из двух самых продаваемых марок чая наряду с Barry’s Tea.

 

TOC