Бывший будущий муж
– Это тот, что на Пушкина? – уточнила мама.
– Ага.
– Будет сделано. Заодно в кафе сходим.
– Ты покоришь ее сердце, если отведешь куда‑нибудь, где есть корейская кухня.
– Да?! Я тоже хочу корейскую кухню попробовать! – воодушевленно ответила мама.
– Чего? – у меня глаз на лоб полезли.
– А что! Мы с Ниной‑соседкой сейчас смотрим дораму про русалку…
– О, Боже, – простонала я.
– Так вот там…
– Ой, ма, все, избавь меня от пересказа сюжета мыльной оперы, пожалуйста, – попросила я.
– Ну и зря! – ответила мама, и я прям увидела сквозь расстояние, как она поджала губы. – Классный сериал!
Моя мама не являлась типичной бабулей с лавки, скорее наоборот. До обеда пять дней в неделю она работала администратором в какой‑то парикмахерской рядом с домом, во второй половине дня с соседкой Ниной ходила на йогу, в хорошую погоду с палками занималась скандинавской ходьбой. Причем преимущественно по четвергам. На мой вопрос, почему по четвергам, мама ответила: «В этот день там проходит встреча членов клуба шахматистов, и на ней присутствует много симпатичных дедов…» Я долго ржала с этой реплики, но следующая меня добила: «Пора переходить на плавание… В бассейне мужики более приличные будут. Шахматисты преимущественно алкаши…»
Мои родители развелись, еще когда я была совсем девчонкой. Причина банальная – папа пил. Другая жена терпела бы, кодировала, «ради дочери нужно терпеть», как говорили ей многие. Но мама явно не из числа терпеливых. Она подала на развод и уехала в другой город. С отцом общаться не запрещала, на лето отправляла меня к бабушке, папиной маме. Но мой приезд интересовал только бабушку, не отца. Я если и видела его, то очень пьяным. Будучи подростком, я узнала, что он умер. В заключении было сказано: цирроз печени алкогольного генеза.
Второй раз мама замуж так и не вышла. И я не видела, чтоб она хоть раз привела какого‑то мужчину домой. Но, безусловно, по свиданиям бегала, и часто. Чем‑то она мне напоминала Ирину Муравьеву из фильма «Москва слезам не верит», которая отлавливала женихов по библиотекам и другим местам.
– Все, мам, я Варю привезу завтра рано утром. А может, и вечером сегодня… Надо уточнить у Жанны, во сколько мы выезжаем.
Мама являлась не только мамой, но и подругой. И я держала ее в курсе своих дел. Поэтому она знала о предстоящей поездке. А так как сама была такая же, как Жаннка, то очень это мероприятие одобряла.
– Так, и ты там смотри, не это…
– Что?
– Не веди себя, как стерва! – строгим тоном выдала мама. – Не бывает идеальных мужиков! Бывают те, у кого дефектов поменьше, надо присмотреться!
Я начала ржать. Но она не унималась:
– Кроме того, для физических нужд и дефектный сойдет, лишь бы все без «Силденафила» стояло, а то нынче мужик слабый пошел. В сорок уже проблемы с сердцем и ниже талии сбои в работе…
Я от смеха начала икать.
– М‑мам, а откуда ты знаешь, как обстоят дела у сорокалетних? Сама проверяла?
Мама слегка замялась, а потом ответила:
– А тебе о таком знать не обязательно! Все! Жду Варю!
Я приехала домой. Мой ребенок сидел за уроками.
– Привет, милая! – я наклонилась и поцеловала ее в макушку. – Ты чего в пятницу с уроками сидишь? Завтра же выходной…
– Папа позвонил, сказал заберет меня не завтра, а в воскресенье. А завтра я на весь день еду к Лиде.
Еще один прикол моей мамы – она ненавидит, когда ее называют бабушкой или по имени‑отчеству. Для всех она просто Лида.
– …А так как мы с ней пойдем тусить, – продолжала говорить дочь, – то уроки нужно сделать заранее…
Я села на диван, подперла щеку и смотрела на своего взрослого ребенка сквозь пелену слез. И когда она успела так вырасти?
– Мам, ты чего, плачешь? – дочь хмуро смотрела на меня.
– Нет! – я быстро вытерла слезинку. – Это я от гордости, что ты такая самостоятельная…
– Ну да, я у тебя крутая, – согласилась Варя и перебросила рыжий хвост через плечо.
Пока я быстро приготовила на ужин вареники с творогом, дочь закончила решать математику. После того, как мы поболтали, поедая вареники, и я послушала рассказы дочери о школьной жизни, как Димка Остапенко дергает ее за волосы, я отправилась собирать вещи.
За окном начал моросить дождь. С… ка, ну зачем?! Зачем в такую погоду тащиться куда‑то?! В спортивную сумку я бросила запасной спортивный костюм, теплые носки – мало ли, промокну там. Нижнее белье взяла хэбэшное, на белом фоне были нарисованы зеленые лягушачьи морды. Этой был мой личный протест данной поездке. Не хотелось мне никаких женихов, в отличие от мамы, и выряжаться на дачах в ажурные стринги я не собиралась.
Я позвонила подруге. В это время меня посетила мысль, что все мое окружение – это сумасшедшие разведенки. Что мама, что лучшая подруга. Вечно их задницу несет к каким‑то приключениям.
– По еде что брать‑то? – спросила я у нее.
– Ничего! Мы с тобой привозим только себя! Все остальное с мальчиков!
– С мальчиков… Мальчики – пузаны седовласые? – с усмешкой спросила я.
– Наср… ть, лишь бы веселые, остальное не важно!
С чувством полной несправедливости и в великом раздражении я легла спать, заранее возненавидев свои выходные.
4.
«Веселые» мужики начали бесить меня еще в черте города. Мозг подавал сигналы – окстись, Арина, пока не поздно, откажись от поездки. Дяди по большей части являлись седовласыми мужиками, причем все какие‑то непростые. Один из администрации, второй какой‑то главврач, третий еще некая важная пися… Я чувствовала себя эдакой проституткой, которую вызвали поехать с мужичками в баню. И меня волновал только один вопрос – они вообще понимают, что им ничего не светит?
Моя недовольная физиономия была мрачнее туч, нависших над городом, поэтому подруга всю дорогу шептала мне в ухо, чтоб я расслабилась. И что от нас никому ничего не нужно. Что всех на свой то ли юбилей, то ли еще праздник какой собирает некий знакомый. А работает он лесником…
В голове сразу всплыли слова:
А ночью по лесу
Идет Сатана
И собирает свежие души.
