Чему улыбаются дети

Гаша взглянул в сторону Грага, хотел убедиться, что тот спит и не слышит их разговора. И тот, вроде бы, действительно спал и к ним со Стефаном лежал спиной. За время, пока Гаша дремал (а видимо это было долго), потемнело. Свет жёлтых ламп с коридора проникал в палату через дверь, от чего комната приобретала оранжевый смешанный с темнотой цвет.

– Ладно, давай, я тебя слушаю, – Гаша сложил ноги и удобно сел, опершись о стену, – рассказывай.

– М‑м, ты вводишь меня в заблуждение. Ты хочешь, чтобы я тебе рассказал, как всё есть на самом деле, ну, я про ангелов, небо и прочее… или ты всё ещё хочешь, чтобы я сознался в том, что разыгрываю тебя? А то начну одно, а ты опять разозлишься. Я тебя злить больше не хочу. Действительно не хочу.

– Давай типа правду.

Ангел дёрнул бровями, улыбнулся очень довольный и, готовясь начать, выпрямился:

– Начнём. Ты сам не раз слышал про ангелов‑хранителей, поэтому… зачем я буду объяснять тебе нашу суть? Вопрос только в том, насколько ты верил. Вернее… ты если и верил, то возможно иначе себе всё представлял. А я действительно есть и действительно слежу за твоим здоровьем, самочувствием…

– Меня побили по твоей вине! – тихо, чтобы не привлечь лишнего внимания со стороны, воскликнул Гаша.

– Да, тут я чуть‑чуть не то сделал. Но может, так надо было.

– В смысле?

– Так, это я попозже объясню. Продолжаю. Есть Бог. Ты имеешь и о нём представление, и если я его опишу по возможности, слова будут почти те же, по которым у тебя представление сформировалось, поэтому пытаться не буду.

– Что?

– Ну, это как дальтонику объяснить, что цветок розовый, когда он видит его зелёным. А из того, что всегда, когда он видел этот цветок, ему говорили, что он розового цвета, ничего не получится – он просто зелёный цвет будет называть розовым. Потому что словом одним и тем же описывался один предмет, а понятие, виденье, представление разное. Ещё не понятно, какой этот цветок на самом деле, потому что мы видим его розовым из‑за расположения солнца, света, благодаря нашим глазам со своими встроенными фильтрами. А какой цветок есть на деле… так просто глазами не узнать.

– Интересно. Так, понял, давай дальше.

– Есть Бог, и есть судьба. И Бог этой судьбой управляет.

– Судьбы нет.

– Уверен? Может, ты просто не то понятие о ней имеешь? А то, которое имеешь, может и впрямь быть невозможным. А я тебе сейчас на примере объясню, что такое судьба. Ты жил обычной жизнью, ходил на работу и тут бац! и ты попадаешь в тюрьму. Причём попадаешь совершенно без повода, тебя подставили. Потом ещё является какой‑то бесящий, выводящий из себя сосед, из‑за которого ты так же незаслуженно попадаешь в психушку. Это и есть судьба.

– Неа. Не верю в судьбу. Это кто‑то просто запланировал или просто случайно так всё обернулось.

– А в Бога ты веришь? Хотя лучше не отвечай. Не хочу, чтобы ты произносил это и, мне на зло, укреплял это в своём сознании. Давай я лучше продолжу. Бог и управляет судьбами, можно сказать… Смотри. Я открою тебе тайну, которая должна тебя успокоить. Я надеюсь, что она тебя успокоит. Ты бы мог умереть, если бы не попал в тюрьму.

– А ты лучшая группа поддержки.

– Пх, да я серьёзно. И это бы случилось непременно, останься ты, так сказать, на свободе. Я не скажу, каким образом это могло бы произойти, тебе это знание не надо. Однако как же тут сработала судьба? Какой‑то человек, сейчас неважно какой, решил тебя подставить. Он живёт своей жизнью и совершенно с тобой не связан. Выбрал он тебя по каким‑то мелким ассоциациям, намёкам, маленьким знакам, которые ему показали, что ты отличный выбор. Эти намёки подавал наш Творец. Тот человек следил за тобой, потом подстроил всё так, чтобы полиция подумала на тебя. И тебя посадили. Этим образом ты избежал смерти. В этом был Бог.

– Какой‑то бред…

– Но ты слушаешь ведь внимательно и с интересом. Тебе ведь наверное хочется слушать и верить, что это правда?

– …. Этот человек ужасен. Допустим даже – пусть я и не верю – это правда, но так ведь это не справедливо! Он украл, сколько там? семьсот тыщ – хотя он, наверное, рассчитывал, что там будет больше – сейчас отдыхает на том, что есть, а вместо него должен сидеть в двух ужасных местах добропорядочный я?

– Ты не суди других и сам другими не судим будешь. Оставь это дело Творцу. Ты же не знаешь абсолютно всех обстоятельств, которые происходят в жизни у этого человека. Может ему на срочную операцию дочери надо (Гаша тут сменился вдруг в лице: ему таких мыслей не приходило). Тут ведь помни про судьбу. Он спасает жизнь тебе, своему ребёнку, и плюс к этому за какие‑то оплошности наказывает твоего начальника. Это всё делает не только тот человек. Это делает Бог через него. Судьба одного, пересекается с другим и так далее. Если тот человек действительно сделал что‑то плохое, то он будет наказан и наказан не меньше и не больше того, как полагается. И если в этой жизни… Допустим.. тот же пример с дочерью, если она вообще у него есть… Представим, что у него есть дочь, которая действительно хороший человек и нужен обществу, но ей требуется, чтобы отец был всю жизнь рядом, потому что именно он будет давать ей правильную помощь. То даже если он сделал что‑то, за что должен быть наказан, то, может, в этой своей жизни он наказан не будет, так как нужен дочери. Будет наказан в следующей жизни, но не в этой. Бог не уберёт его, пока он нужен для судьбы дочери.

Гаша потерял контроль над своим поведением и теперь начинал только притворяться безразличным. Он слушал вдумчиво, колёсики в его голове крутились, и он рылся в воспоминаниях, что‑то сопоставлял со словами Стефана. Вдруг в голову вернулся вопрос, который он хотел задать минуту назад. Теперь почти шептал:

– А что же тогда меня в тюрьму? Да, понимаю, мог умереть иначе, но почему именно в тюрьму и на такой срок? Семь лет там, с теми отбросами, для которых то место строилось. Да ведь я там быстрее сдохнуть могу.

– Во‑о‑т, уже верно мыслишь. Мы дошли до той части, которую я ждал. И я думаю, теперь ты перестанешь на меня злиться. Дело в том, что ангел‑хранитель обычно всегда просто рядом с человеком, но человек не видит его, не слышит, не всегда чувствует. Станет нас слышно и видно только в какой‑нибудь момент, когда действительно иначе не спасти человека. Когда не ограничишься тем, что дёрнешь его в сторону с дороги или предупредишь вслух об опасности, скажешь, как её избежать. Так вот, может, ты бы и сдох там, в тюрьме, да и ты на самом деле не обязан там был сидеть, ведь действительно не виновен. И вот тут Бог попросил – если так можно выразиться, – меня принять участие в твоей судьбе. Задачей было добиться того, чтобы тюремщики увидели в тебе психически больного и отправили в больницу. А дальше всё. Остаётся задача такой же, какая всегда – просто защищать тебя от гибели. Только почему‑то я должен пока держаться рядом с тобой в таком обличии, полностью человеческом. Дальше я ничего не знаю.

Вдруг заговорил Граг:

– Судьба, значит, и сработала в том, что случился пожар в особом отделе для таких, как Лёша, чтобы его подселили в обычное отделение ко мне, или к нам?

Гаша смотрел на спину Грага с шоком, напугался, а Стефан, частично готовый к случившемуся, с дружелюбием отвечал:

– Я думаю да. Вернее, я уверен, что да, потому что ничего случайного нет. Хотя… наверное, не играет большую роль, какую конфету из двух одинаковых ты выберешь. Хотя в некоторых случаях может сыграть.