Чему улыбаются дети
– Слов не можете найти, Алексей Владимирович? – чуть ли не смеясь, отвечал Гаша.
– Ни то слово, Аганорёв, ни то слово..!
Алексей Владимирович прошёл вперёд и встал напротив Гаши. Упёрся кулаками в стол и опустил голову:
– Ты прям.. ты прям как чувствовал, для чего я тебя позову! – нервно он начинал смеяться.
– Думаю, я действительно догадываюсь, для чего вы меня позвали, – Гаша последний месяц приучал себя отвечать на подобные вещи честно и прямо, не лукавить в подобном, не смущаться. Он увидел это в одном персонаже из книги и ему это понравилось. Эта черта располагала к себе (но только персонажа той книги. Сам Гаша никак не мог привить это свойство себе).
Алексей Владимирович запрокинул голову и захохотал:
– Ты… Да ты… Убирайся вон, – тон голоса резко сменился, смех в комнате затих. – Я вызвал его до обеда ещё, чтобы скорее он исчез с офиса, а он ещё и ко мне пришёл сидеть. В мой кабинет! Да кто тебе право такое дал, незнакомец!?
Начальник направился к Гаше, обходя стол и забрызгивая всё слюной. Гаша в шоке пятился назад, стараясь ответить:
– Подож.. п.. почему незнакомец‑то? Владимир Алексеич, вы же меня знаете. Не узнали наверно?
– Узнал! Я вот тебя как раз узнал! А ты и имя моё запомнить не можешь! Не говоря уже про обязанности! Да ты понимаешь, сколько ты натворил за последний месяц!? Ладно месяц. Последнюю неделю помнишь!? Помнишь, чем ты занимался или у тебя болезнь какая!?
– Не переходите на это! Я помню, чётко помню! Я всю неделю работал. Я сортировал всё, я всё отправлял, писал. Я ведь даже работу других на себя брал..
– Ты не туда сортировал!!! Ты высылал не туда! Вообще не туда! Объяснить бы тебе популярно к чему это привело, да всё равно ведь не поймёшь! Так ты же ещё и у других работу брал! Ты подставил их всех, понимаешь! Ты.. Я не понимаю. Ты специально это делаешь или реально болеешь чем‑то?..
– Нет! Владимир Алексеич, не специально! Я всё верно делал.
– Значит болен! На всю голову точно болен! Сотрудников таких мне не надо. Убирайся вон. Не могу.. не могу смотреть на тебя!
Гаша постоял ещё пару секунд, не моргая, силясь понять, словно ему ещё не всё объяснили. Двинулся на выход, обходя начальника, вновь прилипшего кулаками к столу.
– Стой! Карманы покажи!
– Что?
– Карманы выверни, говорю.
– Зачем? – упёрся Гаша, совсем не понимая, на что переходит его начальник.
– Ты в кабинете моём один сидел. Долго сидел. А учесть то, как активно ты старался прийти к увольнению…
– Да.. да что вы, в самом деле? – Гаша чувствовал, как трясутся его руки, поэтому постарался спрятать их за спину. – Я не специально и красть я бы точно не стал ничего.
– Сам выворачивай, а то охрану заставлю!
– Да вы с ума сошли! – вдруг Гаша осознал, что раз он уже уволен, то волен выражаться как угодно. И раз на него сейчас кричат, то имеет он такое же право ответить. И всегда, впрочем, имел.. – Ничего я не крал! А вам спокойной ночи, пусть вас совесть зажрёт во сне!
– Охрана!
Двое охранников сразу показались в дверях и остановились, ожидая указа и рассматривая Гашу.
– Взять, что стоим‑то? Вывернуть ему карманы, – голос Алексея Владимировича сменялся на писклявый напополам с откашливанием.
– Ничего я не взял!
Гаша вывернулся из‑под охраны и побежал в лифт. Скорей нажал кнопку и поехал на свой рабочий этаж. В голове что‑то пульсировало. Гаша облокотился на оранжевую стену с перилами. Посмотрел на свои руки – дрожат.
– Что же вы всё дрожите‑то? – тихо шептал Гаша. – Почему?
Он поднял голову и увидел в узком зеркале своё лицо.
«Как же плохо я выгляжу… От шока. Ничего не понимаю.. – думал он про себя. – Ничего… Всё закончено. Сейчас спокойно иду к своему месту, беру вещи, прощаюсь с коллегами и домой. Можно успокоиться…»
Тихая музыка в колонке прервалась, а через секунду оттуда раздался поскрипывающий голос:
«Внимание всем сотрудникам! С верхнего этажа бежит Аганорёв Алексей Павлович, ещё утром ваш коллега… (в этот момент лифт остановился на нужном этаже, и двери раскрылись. В коридоре стояли коллеги Аганорёва и слушали обращение) теперь же наглый вор! Просим задержать, если видите его, охрана подойдёт. Ещё раз: Аганорёв Алексей Павлович, просим задержать».
Сотрудники смотрели в лифт, Аганорёв смотрел на сотрудников. Нервная улыбка, ведь ситуация по истине смешная, и Гаша бросился через сотрудников к своему рабочему месту. Никто ничего толком понять не мог, поэтому его никто не останавливал.
– Аганорёв, тебя задержать просят. Что такого ты натворил? Правда украл? – с повседневным спокойствием, но любопытным взглядом и усмешечкой спросил Михаил, глотнув свой кофе и повернувшись на кресле к столику Гаши. Тот в этот момент очень быстро раскидывал всё на столе и собирал нужное в сумку.
– Нет. Приятного аппетита, Михаил.
– М‑м, спасибо, – коллега улыбнулся и откусил пирожное. Поворачиваясь на кресле, проводил Гашу взглядом. За ним уже бежала охрана. – Да, ребят! Не брал Алёшка ничего!.. Наверное, – добавил он потише и спрятался в чашку с кофе.
Охрана немного притормозила от его слов, но затем опять побежала. Остальные люди на этаже с недопониманием смотрели на Михаила.
– Не брал он ничего. Ложная тревога эта, ребят. Работаем дальше, ра‑бо‑та‑ем!
***
«Вот и всё… теперь точно всё. Убежал. Да какого это вообще было? Так нелепо… даже смешно», ‑Гаша действительно мог бы сейчас засмеяться. Он выбежал из офиса прямо в ближайший, сразу через дорогу, парк, больше похожий на сквер.
«Ничего… они ведь посмотрят камеры и увидят, что ничего я не трогал. Сами посмеются. Никаких проблем не будет. Не может быть. Только… почему уволили‑то?..»
Гаша восстановил немного дыхание стоя, а потом прошёл к скамье и плюхнулся на неё. Опрокинулся назад и вдохнул поглубже. Этот новый, живой воздух растворился в теле, успокоил, поделился своей жизнью. Гаша всегда возвращался с работы через этот парк, и даже в самые тяжёлые дни его жизни, именно в момент прохождения парка, среди живых деревьев, травы, кустов, цветов он начинал чувствовать, что справляется с ситуацией. Что всё не так плохо и исправить это легче, чем казалось. Правда, чувство это частенько оставалось в самом же парке и не собиралось следовать дальше, домой.
