Чему улыбаются дети

Граг вдруг затих, потому что не успел подумать о том, можно ли говорить про это другим пациентам. «Если я скажу, – думал он, – не решит ли он, что может так же? Или вдруг он расскажет всем другим пациентам? Не дошло бы дело до бунта…»

– В твоём случае…? – напомнил Гаша, на чём Граг остановился.

– В моём случае, я прошу тётю Нину покупать мне то, что я захочу. Тут, понимаешь ли, кормят ужасно, и хочется хоть иногда во рту чувствовать вкус съедобной вкусной еды.

– Я думал, тебе нравится та еда. Ты быстро с ней разделываешься.

– Я к ней привык – это раз. А два: я хочу быстрее принять таблетку, а не стоять в очереди.

– А как ты так попросил?

– Так я же тут давно. Я ей… как племянник. Поэтому она согласилась. Ну, а ещё, я оплачиваю все продукты и добавляю немного ей… За работу, так сказать..

– А‑а, так вот в чём весь секрет, – Гаша заулыбался.

– Не делай только так же. И другим не говори. Пожалуйста.

– Да не скажу. Слушай, а откуда у тебя деньги? Ты ведь… давно тут, сам сказал.

Граг долго смотрел на Гашу. Потом повернулся к тумбочке, потянулся за пакетом и поместил рядом с собой на одеяле: – Тут печенье, вафли, халва. Ещё есть груша. Хочешь что‑нибудь?

– Давай печение, – Гаша улыбнулся во всю ширину.

Граг достал небольшую пачку печенья и положил на тумбочке поближе к Гаше: – Вот.

Сам Граг вернулся в пакет, хотел достать что‑то ещё. Гаша потянулся за печеньем.

– Ты что?! – воскликнул Граг, и Гаша отдёрнул руку.

– Что не так?

– Ты руки не помыл.

Гаша немного удивился. «Вот вроде бы… полностью нормальный, а иногда удивляет. Или шутит?»

– Да они у меня чистые.

– Нет. Ты трогал одеяло. Был в кабинетах, коридорах… Пожалуйста, по… – «пожалуйста, помой руки» хотел сказать Граг, но что‑то щёлкнуло в его сознании, и он сказал иначе. – Извини. Бери печенье так.

– Да ладно, Граг. Я помою руки, если тебе от этого будет спокойнее…

– Спасибо, – Граг даже вздохнул с облегчением. – А я пойду себе грушу помою.

Граг поднялся, подкинул грушу и пошёл мыть её. Гаша думал, что он воспользуется рукомойником в палате (там Гаша споласкивал сейчас руки), но Граг вышел в коридор. «Почему? – думал Гаша. – Потому что я занял раковину? Так я уже закончил. Может, ему просто, по каким‑то своим особым причинам не нравится эта раковина? От него уже всего ожидать можно… Сюрпризы..»

Думал Гаша так не в коим случае не изо зла. Ему нравился Граг, просто он не понимал его. Вроде привыкнет, а потом вновь не понимает. С чем‑то там Граг не справлялся. Что‑то там в Граге было лишним, но вопрос – что из всего? Это могут быть вещи на выбор: таблетки, которые его меняют, болезнь, которая его меняет, и то и другое. Но эта смесь сейчас заключена в Граге. Так что выходит – к какому выводу пришёл Гаша, – он не знает, какой есть Граг.

Через какое‑то время Граг вернулся. Гаша сидел на кровати и ел печенье (доедал), крошки падали на белое одеяло.

– Граг, а почему Степана забрали дежурить, а тебя нет? – спросил он.

Граг сделал недовольный вид. Он не хотел отвечать на этот вопрос, но дружелюбие, с каким отнеслись соседи к нему, и с каким начал относиться к ним он, заставили ответить. Граг решил сделать это шуткой:

– А мне вредно помогать. Я слишком хорошо это делаю, поэтому врач мне запретил, – он досказал с улыбкой.

– Хах… Как это может быть?

Как же Граг боялся, что Гаша попросит пояснения. «Ну, почему тебе не достаточно этого ответа? Почему ты не хочешь понять, что я не хочу говорить про это яснее. Вообще не хочу говорить про это. Боюсь! Может ведь начаться. Нет. Не начнётся. Это как раз тот самый случай для практики. Я скажу, и мне не станет плохо. Потому что всё позади, и я почти полностью контролирую это. Я здоров, и здраво могу смотреть на прошедшее. Могу ведь!?»

– Пока мне не стоит, – начал объяснять Граг. – Я могу не сдержаться и начать делать всё максимально правильно. Настолько правильно, что это перестанет быть правильным. Например, буду раскладывать ложки с тарелками и начну, как нормальные люди, перепроверять: всем ли я разложил, на правильный ли стол. А эти действия, как у ненормального, у меня, повлекут следующие действия: я начну думать о правильном порядке и расположении посуды. Вдруг начну переставлять одинаковые тарелки и ложки, менять одно и то же по нескольку раз. А в голове будет происходить… я не могу такое… не хочу озвучивать… уже начинается, – Граг вдруг помотал головой.

Гаша слушал так внимательно, как не слушал Стефана. Он не понимал Грага, но хотел понять. Хотел знать, что в тот момент творится в его голове и как эта болезнь выглядит изнутри. Жаль ему было Грага или это был только интерес к нестандартному – он сам точно не знал. Возможно, всё вместе.

– Мне очень хотелось бы знать, что в этот момент происходит у тебя в голове.. – сказал Гаша аккуратно.

– Ладно, – Граг насильно расслабился. – Я думаю в тот момент о том.. вернее нет, не так. В тот момент мысли лезут сами о том, что.. если я не переставлю эту тарелку, то человек, который будет из неё есть… ну… ты же понял?

– Что?

– Что с человеком у меня в голове случится?

– Понятия не имею. Честно, извини.

Капля раздражения попала на Грага. Ему казалось, что Гаша всё понимает и издевается над ним. Что Гаша понял, но не хочет в этом признаться из‑за сомнения в своём непременно правильном ответе. Что Гаша понял, но жаждет упиться тем, как Граг сам произнесёт эти слова. Такие ощущения были каждый раз, когда Граг пытался объяснить это кому‑то. Каждый раз его не понимали. «Да почему тебе так сложно произнести это!? Ты же знаешь! Если ты скажешь, то ничего не случится! Тебе ничего не будет, для тебя это как плюнуть!»

Граг вдохнул поглубже, набрался сил и заставил себя думать, что Гаша в самом деле не понял.