Чистые Воды

Не ожидавший такого разговора магистр Байо долго смотрел на неё, стучал по столу пальцем, а затем, сказав:

«Иди», принялся рассматривать какие‑то бумаги.

Кэтти взяла сумку с тетрадями, которую собрала, чтобы после покупки пальто поучить предметы в городской библиотеке, сделала несколько шагов к выходу, но неожиданно развернулась и, озарённая какой‑то мыслью, спросила:

– Прошу прощения, магистр Байо, у вас есть ещё минутка?

Он удивлённо поднял брови:

– Говори.

– Вы не могли бы объяснить мне одну букву из формулы?

– Какая именно буква тебя интересует и из какой формулы? – подозрительно уточнил он.

– «Вальда», – обречённо ответила она.

– Если бы ты имела совесть посещать профильную магмеханику, у тебя бы не возникало таких глупых вопросов, – рассердился он.

Не отводя прямого взгляда, Кэтти понимающе покачала головой:

– Извините, за беспокойство. Светлого дня.

 

– Стоять! Вернись и сядь на стул!

Она вздрогнула и неуверенно вернулась.

– Что такое «Вальда»? – надменно спросил магистр.

Немного подумав, Кэтти ответила:

– Вальда – это постоянная величина, определяющая свойства проводника, в данном случае мага, проводить магические потоки и их количественную характеристику.

– Что такое «Онема»? – продолжил опрос магистр.

– Онема – это величина, характеризующая энергию, поток, потенциал магической энергии в точке Вальда.

– У тебя с собой учебник по магмеханике? – спросил Рэй. А получив в ответ утвердительный кивок, протянул руку: – Давай сюда.

После пятнадцатиминутного детального опроса по учебнику Рэй пришёл к неутешительному выводу, что девчонка выучила книжку наизусть. А это означало только одно: отсутствие посещений с её стороны было неспроста.

– Что случилось на магмеханике? – нахмурился он.

Но в ответ получил только прямой, сердитый взгляд, который красноречивее всех слов говорил: «Тебя это не касается. Я сама разберусь».

– Для того, чтобы помочь с предметом, я должен посмотреть уровень твоего знания магмеханики. Что ты всё выучила, я уже понял, – вздохнул Рэй. – Сейчас мне нужно уехать из академии. А вечером, полдесятого – к сожалению, раньше точно не смогу – я жду тебя в этом кабинете. Возьми всё, что есть по магмеханике, и попроси у одногруппников… Хотя это не обязательно. В библиотеке возьми сборник задач.

После того как Кэтрин вышла из кабинета, задумчивый магистр призвал следящего светлячка и долго перебирал его между пальцев, раздумывая о том, что если сейчас оставить всё как есть – это было бы лучшим способом избавиться от девчонки. Но не позволяло нутро, которое упрямо противилось подлости и не могло не замечать внутренней борьбы в Кэтти.

Рассердившись на собственную слабохарактерность, он решил, что для начала узнает, как обстоят на самом деле дела, а потом примет верное решение. Байо призвал воспоминания светлячка.

А дела, как выяснила проверка, обстояли самым скверным образом. Бойкот девчонке объявили не только адепты, которые делали гадости исподтишка и попытались подставить Кэтти, выкрав из оранжереи «калиум индуктим» в её смену – благо магистр Колинс не подала заявление в магполицию и лично прикрыла Кэтрин. Но и преподаватели! Что стало ударом даже для самого Рэя. Ей занижали оценки, фальсифицировали работы, сознательно вводили в заблуждение и постоянно унижали. Но более всего отличился Френинг, который просто не пускал её на лекции. Пару раз поджёг тетради и левитировал её сумку за окно учебной башни. Он также увидел, что всё свободное время от учёбы Кэтрин учила магмеханику… и работала.

Отчислить человека, зная такую правду – безусловно, означало бы подключиться к общественной травле на привилегированных условиях. Но и оставлять её нельзя – погибнет. Никому в империи нет дела до тёмной магички, и её смерть будет полностью на его руках.

Что дальше – Рэй пока понятия не имел, но обещание есть обещание. С магмеханикой он поможет.

 

Глава 6

Выйдя за ворота кампуса, Кэтти укуталась в свитер и привычно накинула довольно стойкий морок – в сравнении с тем, что получился впервые месяц назад. В городе она ориентировалась плохо, но всё же не критично, поэтому свой утеплительный поход девушка решила начать с товарных лавок, находящихся рядом с северной ратушей.

Однако поход провалился. Самое дешёвое пальто, которое удалось обнаружить, стоило двадцать пять серебряников. На те семнадцать, что были у неё, в лучшем случае можно купить неплохую шапку.

Замёрзшая и расстроенная Кэтти растерянно смотрела на подставки, усыпанные вешалками с тёплыми шерстяными пальто разных цветов и фасонов, когда сзади неожиданно подошла женщина и вложила в руки глиняную кружку с горячим чаем.

– Ты вся трясёшься. Видно, совсем замёрзла, – покачала она головой. – Выпей, хоть немного отогреешься. И вот ещё что, попробуй поискать то, что ты ищешь на южном рынке. Иногда там можно встретить приличные вещи.

Кэтти благодарно кивнула и сделала несколько обжигающих глотков, а полностью опустошив кружку – действительно согрелась. К тому же из‑за туч лениво выкатилось солнце и наконец хоть немного прогрело городской воздух.

Южный рынок был местом для бедняков, и Кэтти об этом не знала. Сам рынок находился на другом конце города, но что поделать, в её ситуации выбирать не приходилось.

Идти туда Кэтрин рискнула через центральный проспект. Погода позволяла, да и в кои‑то веки было время и настроение. На проспекте вовсю кипела жизнь: пели уличные музыканты, жонглировали и показывали фокусы артисты, пахло топлёным сахаром и мёдом. А по обе стороны дороги смотрели друг на друга мастерские, кондитерские и траттории.

Небольшие двух‑ и трёхэтажные каменные домишки громоздились друг на друга, а редкие башенки, покрытые тёмной черепицей, сердито посматривали на прохожих, нахлобучив свои острые шпили на крышах. Скрипели флюгеры. Улочки, кроме нескольких центральных, были узкими, из‑за этого нигде росло деревьев, только на пересечении двух самых длинных улиц. Там, величественно и устало покачивал ветвями старый дуб.

Чтобы как‑то скрасить и сделать более уютным каменные коридоры, в зажиточных районах женщины украшали свои дома горшками с цветами и даже кустарником. А вот в бедных районах чаще встречались покосившиеся деревянные сооружения, о цветах не шло речи и пахло зловонно.